Месть Демона

Прошел, сел под деревом на сколоченную кем-то из кочегаров скамейку со столом. Прислонился спиной к стволу и закрыл глаза, чтобы не слепило солнце, поднимающееся над горизонтом. По внутренним ощущениям, было утро, примерно часов девять, полдесятого. Обычно в это время я возвращался я с работы из детского сада…

…Да, прошлое никогда не возвращается. Я жил и был счастлив, только не знал об этом. Теперь знаю. Только так и происходит, осознаешь всю ценность того, что потерял, когда понимаешь, что больше такое никогда не повторится.

А ко мне все это имеет непосредственное отношение. В большой войне одиночки не выживают. Будущего у меня нет, есть только прошлое, которое исчезает на моих глазах. Я дышу воздухом, смотрю на угольные кучи, и это последнее, что увижу в своей жизни…

Я даже выругался. Откуда во мне появилось это чувство обреченности и быстро приближающейся смерти? Что случилось, или происходит прямо сейчас? Я внимательно осмотрел забор, одновременно напряженно прислушиваясь. Определенно, до моих ушей донесся чуть слышный звук, звяканье, возможно, передергивание затвора автомата…

Я повернулся и заметил чьи-то руки, цепляющиеся за забор, и с грустью подумал о том, что предчувствие меня не обмануло. Не будет же милая девушка лезть через забор, чтобы принести мне молока?

Да и рука была мужской, с татуировкой на пальцах.

Я вытащил бутылочку и выпил ее до дна, грустно усмехаясь. Вот и все что может заяц, которого загнали в угол — позвать тигра…

В животе потеплело. Я продолжал разглядывать забор и пальцы.

Вслед за руками появилось лицо мужчины, увидев меня, некоторое время сосредоточено и мрачно рассматривал мое лицо, потом радостно закричал:

— Он здесь! Ломайте дверь!!!

Интересно, когда все закончиться и самое главное чем? Я усмехнулся, увидел ствол автомата, направленный на меня.

С первого раза не попали, очередь прошла рядом, дырявя доски стола. «…Кому-то из кочегаров придется делать новый. Вряд ли это будет Роман, раз они сюда пришли, их много, и стреляют сразу без предупреждения, это не милиция…

А если не милиция, то они и его в живых не оставят, им свидетели не нужны…»

Раздалась еще одна очередь, но мое сознание уже подернулось дымкой, я уходил, оставляя тело другому…

Не зная, куда идем.
Сначала учимся жить, потом умирать.
Так и не поняв, зачем приходили…

…Хороший воин, даже умирая, помнит о своем долге. Известны случаи, когда смертельно раненый боец продолжал держаться на ногах и разить врагов, и упал только после того, как ему отсекли голову. Но голова живет и после того, как тебя уже больше нет. Воину могут отрубить голову, но это еще не означает, что настал его ко-нец.

Храбрость воина памят-на достаточно долго, чтобы нанести ущерб и даже после того, как его обезглавили…

Так учит бусидо…

Глава одиннадцатая И все-таки бессмертный!!!

Кровью полито небо,

струясь из разорванных вен,

Остывая, в объятиях ветра,

замерзая под стылым небом.

Я иду, сам не зная куда.

Ты думаешь,

что дорога в ад проходит

через чистилище?

Ты ошибаешься,

она проходит сквозь тебя.

Очень болела голова, не просто болела — мучительно…

От этой боли темнело в глазах, и открывать их не хотелось. Да и не подчинялись они мне, не открывались, как бы ни пытался.

Что-то мешало, ощущение было таким, что веки заклеены хорошим крепким клеем…

Это не очень приятно, ощущать себя слепым. Говорят, что точно такое же ощущение, ты испытываешь, когда лежишь в могиле. В последнее время даже у нас в городе появились любители такого экстремального способа познания мира.

Говорят, что после того, как полежишь час-два в могиле, совершенно по-другому смотришь на все, что тебя окружает.

Все, что было важным, становится никчемным, а то, что раньше не ценил, приобретает настоящую цену. Только мне это не нужно, я, когда выпиваю, испытываю примерно то же самое — малую смерть. Исчезаю из этого мира…

Слепым я быть не хотел, это еще хуже, чем все то, что я уже испробовал на своей шкуре за свою не очень долгую жизнь. Как жить в мире, которого не видишь?

Правда, Николай Васильевич рассказывал мне как-то о том, что при соответствующей тренировке боец может видеть в темноте, а если не видеть, то чувствовать своего соперника, угадывать его помыслы и желания, двигаться, не задевая предметов, потому что начинают активно работать все остальные чувства.

Но не видеть солнца, травы, листьев — это ужасно. Неужели мне теперь с этим придется жить? Кстати, почему мои мысли все время крутятся вокруг могилы?

Я лежал на чем-то твердом и неровном, причем голова была ниже, чем мои ноги. Запах…

Точно меня смутил запах.