Месть Демона

И я честно пропахал все три летних месяца. Это была хорошая школа, которую, как и армию, лучше всего было бы проходить заочно, но выбора у меня не было, и я об этом не жалею, потому что познакомился со всем циклом приготовления колбас от забоя скота до копчения и упаковки в ящики.

Года два-три потом я не мог смотреть на мясопродукты без внутреннего отвращения, но и это временем прошло во времена студенческой жизни. Голод не тетка, а есть хотелось постоянно — даже колбаса становится пищей богов после вынужденного поста…

Благодаря проведенным здесь трем месяцам в те веселые и счастливые времена, когда жизнь казалась бесконечной и легкой, сейчас я свободно ориентировался на комбинате, потому что как слесарь бывал во всех цехах, усваивая для себя новый закон вселенной — со временем ломается все!

Подождав немного, пока мои глаза приспособятся к темноте, я зашагал вперед. Котельная должна быть не очень далеко, насколько мне помнилось, уголь выгружали на бетонную площадку на ее заднем дворе.

Я прошел еще немного и уткнулся в кирпичную стену, это подтвердило, что иду в правильном направлении. Дверь внутрь в гудящий жар должна быть за углом.

Я не ошибся, свернув за угол, в десяти метрах от себя увидел тусклую лампочку, освещающую железную дверь котельной. Она была, конечно же, закрыта, но на стене виднелась кнопка звонка.

Я вдавил ее и прислушался. Гудели насосы, капала вода, звякало железо, звонок был почти не слышен среди этих шумов. Он звучал так далеко, словно на другой стороне земного шара. Потом сквозь бурлящую водой тишину послышались легкие приближающиеся шаги.

Я до сих пор не задумывался о том, что стану делать, если окажется, что пришел не в смену Букашкина. Так что слушал шаги с некоторым напряжением, пытаясь понять — он идет или нет.

Я надеялся на свою удачу и верил в интуицию, которая говорила, что все будет хорошо. Но в какой-то момент все-таки усомнился в себе и начал спешно придумывать невероятные фантастические истории, которые бы объяснили незнакомому мне кочегару, как мог оказаться на территории завода в одиннадцать часов вечера, мокрый и невероятно грязный от угольной пыли прохожий.

Оказалось, впрочем, что фантазировал я напрасно, интуиция меня не подвела, дверь мне открыл Роман, и почему-то совсем не удивившись, махнул рукой, приглашая войти. Я вошел, оставляя на бетонном полу грязные мокрые следы.

Он довел меня до небольшой бытовки и показал рукой на узкую деревянную дверь:

— Раздевайся, душ вон там. Ты весь в угольной пыли, на тебя смотреть страшно. Я сейчас займусь котлами, их пора чистить, а потом принесу что-нибудь поесть и переодеться. Не беспокойся, сюда никто не зайдет. А если и придут, я успею тебя куда-нибудь спрятать…

Он говорил громко, перекрывая шум насосов, гудящего в котлах пламени, капанье воды и еще чего-то, то есть нормальный производственный шум. Не знаю то ли от звуков его голоса, то от тепла, идущего со всех сторон, но я вдруг почувствовал, как из меня уходит внутреннее напряжение, которое находилось все это время во мне.

В котельной было безопасно, я это каким-то невероятным образом чувствовал и сам. Может, поэтому вдруг ощутил, что вернулся домой, не в ту квартиру, в которой я живу, а в тот иллюзорный дом, который мне часто снился — где безопасно, спокойно, и почему-то всегда хочется плакать…

Роман работал один, хотя обычно в смене должно было быть двое. В этом мне тоже повезло.

Я, не раздеваясь, пошел к указанной двери, открыл ее и оказался в большой комнате, превращенной в душ.

Из серой бетонной стены торчало две трубы с разбрызгивателями на конце, на пол были брошены деревянные решетки. Я вспомнил такой же душ, когда работал на комбинате, только он находился в слесарной мастерской. Похоже, над ними работал один и тот же дизайнер.

Я подошел к стене и включил воду.

Напор был хорошим, кипятка тоже хватало с излишком: тот, кто никогда не мылся в котельной, даже не представляет, насколько вода может быть горячей и мягкой.

Уже через пару минут я расслабился, сел на пол на деревянную решетку и, по-моему, даже задремал, потому что очень удивился, услышав голос Романа за спиной:

— Вот мыло и стиральный порошок, одежду замочи вон в том тазике. Ты плачешь?

Столько недоверия и изумления было в этом простом вопросе, что я тоже этому удивился и провел рукой по глазам.

Да, похоже, и на самом деле плакал и не замечал этого. Вероятно, по настоящему почувствовал себя дома. А может это все-таки брызги?

Я сбросил одежду, замочил там, где мне было сказано, потом снова встал под горячую воду, включив на полный напор, такого давления тоже не бывает в квартирах. Мелкие колючие струйки заколотили по моему лицу и спине, стараясь пробиться внутрь.

Я только подставлял бока и ребра, чувствуя, как под этим замечательным массажем уходят раздражение и злость. Не знаю, но под горячим душем я всегда забываю обо всем, это тоже своего рода транс, время в нем проходит незаметно.

Не знаю, но в какой-то момент я вдруг почувствовал, что и вода стала не такой приятной, а от мелких струек в теле стали появляться боли.