Месть для ласточки (СИ)

К таким выкидонам омега тоже уже относился спокойно. Да и сказано это было абсолютно не серьезно, злиться повода не было.

- А знаешь что… - воодушевленно произнес омега, разворачиваясь на своем крутящемся кресле из-за стола, - а пойду я от вас. Что-то вы мне тоже надоели. Что-то голова у меня побаливает, да и покашливается… надо температуру измерить, все такое.

На этой печальной фразе, произнесенной слишком веселым тоном, омега оперативно собрался и уже через пару минут махал ручкой в дверях. К счастью, на небе не было ни облачка, тепло, безветренно, самое то для прогулки.

Со всем запланированным Алан справился быстро, даже отправил фотки имеющихся в наличии дисков, предварительно разделив их на хорошие и не очень. Кот терся рядом, ходил кругами, а корм, зараза, есть отказался. Ну ничего, жировать с таким хозяином он точно не будет, проголодается — съест.

За что браться дальше Алан заранее не подумал, но решил особо не ковыряться, раскрыв первую попавшуюся дверцу шкафа. Но увы, отвлек звонок. Незнакомые номера никогда особо не нравились, но всегда оставалась возможность, что это может быть связано с работой, потому приходилось пересиливать себя, принимая вызов. Вот точно бы проигнорировал, если б мог…

- Алан? - приглушенно спросил голос на том конце провода.

- Да, это я, - оторопело ответил омега, немного удивившись такому неофициальному обращению, потому как голос опознать не удалось. Хотя вроде бы знакомый.

- Алан, - повторил незнакомец, но уже без вопросительной интонации. - Кажется, я почти забыл твой голос.

Помнится, но смутно. Алан точно знает, но никак не может ухватиться за нужную ниточку. Несмотря на это, внутри все переворачивается от странного ощущения неуверенности и волнения. Алан не сразу замечает, что следит за своим дыханием. Вдох-выдох, не сбиваться с ритма.

Часть 17

Омега оказался настолько шокирован, что не мог выдавить и слова, застыл в одной позе и не знал, как поступить. Разум пытался как-то спасти своего обладателя, говоря, что тот вполне мог ошибиться, но на деле Алан все вполне осознал. Он не слышал этого голоса долгие годы.

- Могу я хотя бы спросить, как ты? Скажи мне хоть что-нибудь. Не важно, о чем, я просто хочу поговорить, послушать твой голос снова. Это желание оказалось слишком сильным.

- Где же ты взял телефон?

- Ты даже не рассматриваешь варианта, что мне все же разрешили тебе позвонить, - усмехается альфа, - на то есть причины, да?

- Не просто же так нам запретили общаться, - соглашается Алан, тут же прикусывая язык. У него совсем нет времени поразмыслить над ответами, он должен отвечать верно, но быстро, словно перебегать минное поле. И сбросить вот так просто нельзя, это вызовет еще больше вопросов у Георга.

- Я понимаю. Но я же говорил как-то, что это жутковато — не помнить причины.

- Но… - «...нет причин для беспокойства», - хотел сказать Алан, но был прерван.

- На самом деле я помню кое-что. Я не сказал никому, вдруг этот псих в белом халате насовсем заберет у меня телефон. Я и сейчас боюсь, что произойдет такое, потому все же решился позвонить тебе. Возможно, это мой единственный шанс.

Голос звучал печально и тоскливо, он все же изменился, постарел, и Алану самому стало грустно. Он на самом деле хотел бы увидеть отца, хотел бы рассказать всю правду, ну или хотя бы то, что они родственники. Но если ему станет хуже? Если он не сможет перенести этого? Если голос Алана — это настолько сильный фактор, что всколыхнет сознание забывшего все неугодное отца? Его смерти, его страданий омеге не хотелось вовсе.

Алан никогда и никому не признается, но он бы хотел все вернуть. Даже после смерти папы, даже после рождения ребенка, даже после неудачной беременности, только бы все вернуть, жить бы вместе, как семья. И если Георг хотел бы этого, Алан бы продолжил быть его омегой. Лишь бы то, что было потом никогда не случалось.

Любой бы счел Алана ненормальным, да и таким мечтам не суждено сбыться. Но он не хотел оставаться один, всеми забытый и никому ненужный, разбитый полностью.

- Я тоже скучаю по тебе, - признается Алана, не добавляя, что лучше все-таки им больше не встречаться.

- Я поражаюсь твоему терпению. Столько лет возни со мной, и ты говоришь нечто подобное. И знаешь, Алан, я ведь помню… мы с тобой были близки. Очень, - добавляет альфа, словно это должно объяснить все. Алан понимает о чем речь и едва сдерживается от смешка. Подавляет его в себе, и с лица вновь пропадают все эмоции. Может, это вовсе не Георга ограждают от лишней информации?

- Вот как… - только произносит он.

Хорошо, что временные промежутки не уложились в голове Георга в единую линию, иначе было бы очевидно, что что-то не сходится.

Что ж, видимо Алан в роли любовника запал в его голову куда сильнее, нежели хотелось бы. Да лучше б вообще не помнил, нежели так! Алан не может злиться, но подавить обиду получается с трудом. По крайней мере он не знает, что Алан его сын, вот если бы он вспомнил и это, было бы куда хуже.

- Прости… я так часто говорил о нем, а ты…