Месть для ласточки (СИ)

- Это наивно, - Алан опускает свою ладонь на плечо альфы, дабы тот не прижимал его к себе сильнее. Чем дольше затягивается разговор, тем ближе подбирается Льюис. Совсем не знает слова «нет», его самоуверенности можно позавидовать. Или же дело в целеустремленности? В любом случае, любовь с первого взгляда — чушь. - Ты совсем не знаешь меня. Я…

- Потому давай это исправим, - вновь не дает договорить альфа.

- Ты не умеешь отступать?

- Ага. А еще я заметил, что ты не можешь напрямую сказать: «Нет». «Я домой» или «счастливо оставаться», но ты ни разу не отказал прямо. И я думаю, что мне очень повезло это заметить, теперь грешно не воспользоваться.

- Это подло.

- Да ладно тебе… давай попробуем? Ты не знаешь наверняка, что получится. Может, я тот самый, кого ты всю жизнь ждал. То, что мы тут стоим с тобой — доказательство, что я тебе все ж не противен.

- Наглец, - коротко отвечает омега, но не может удержаться от смешка. Никого он не ждал.

- Так что? Даешь мне свой номер телефона?

Алан все еще не хочет этого делать, но прав мерзавец, говорить откровенно «нет» он не умеет. Ему самому будет противно, это будет хуже, нежели все-таки дать свой номер.

Пока Алан размышляет на эту тему, Льюис не желает терять время и просто вовлекает омегу снова в поцелуй. На них косятся и наверняка думают, что парочки совсем оборзели, целуются где попало, у всех на виду,

- У тебя и язык проколот, - констатирует альфа, - я не заметил.

- Сюрприз, - усмехается Алан и выпутывается из объятий. Он делает что-то безумное, совершает что-то разрушающее его изнутри, но пока еще улыбка не покинула бледные губы, - записывай, пока я добрый.

Льюис улыбается и едва снова не лезет целоваться. У Алана стучит в ушах. Это не отзвуки сердцебиения, это что-то совсем иное, напоминающее то ли звон цепей, то ли звук разбивающейся посуды, трескающихся зеркал и совсем на миг рвущейся плоти. На языке привкус крови.

Почему-то в этот вечер Алан успевает до конца произнести именно номер своего телефона. Через пару секунд на его экране красуются циферки мобильного Льюиса.

Из всех вещей, что нужно было сказать. Он успевает произнести именно это.

«Всего-то десять?!», «Ты даже не представляешь, чего еще не знаешь», «Я не очень подходящий человек», «Я не очень хороший человек», «Знаешь, мы совершаем ошибку».

Все это остается не сказанным.

Часть 4

«- Теперь я должен делать то, что всегда делал он!

- Ты уже такой взрослый…»

Алан открывает глаза, будто и не спал вовсе. Легко и непринужденно, да и вид не сонный, хотя вырвать еще пять минуточек очень бы хотелось, только не когда перед глазами возникают всякие странности. Это не сон и не видение из прошлого, потому-то и странно. Такие слова уже звучали когда-то, но сейчас они так неестественны и произносятся в голове почти чужими голосами, а картинки и вовсе нет, хотя Алан помнит все прекрасно. Да и к чему эти воспоминания?

Первым делом поставить чайник, потом причесаться и умыться, в это время по радио вещают, что сегодня малооблачно, но возможны кратковременные осадки.

Алан смотрит на свое отражение, есть такая привычка. Рассматривает лицо, почти незаметные морщинки в уголках глаз, нос, губы… Словно законсервировали. Коллеги шутят, что это все издержки профессии, дескать в издательстве действительно недолго замумифицироваться. В уголке брови две незаметные точки, не заросли еще. Ему казалось, что после тридцати уже будет глупо носить подобные безделушки, но отказаться от них не получалось, только месяц назад снял серьгу, а теперь уже снова думает, что можно надеть и позабавить Льюиса вновь.

Вообще он никогда не был похож на человека, увлекающегося подобным, но после первого пробного раза понравилось. И это чувство свежей раны, чувство долгой легкой боли, чувство чего-то иного в своем теле. И внешне тоже нравится. А вот набивать тату ему понравилось не очень, но ласточкой на руке он доволен. Небольшая, контурная, изящная, почти свободная. Лента запуталась в ее крыльях, и птица не может никак ее стряхнуть. Вероятно, ветер бы унес легкую ткань, но на картинке ласточке никогда ее с себя не скинуть. По ней не скажешь, правда, что подобное приносит хоть какой-то дискомфорт.

Да и вообще, самый обычный и довольно простой рисунок, просто понравился. Просто Алан хочет переложить на него свои чувства.

Утренний кофе Алан разбавляет молоком, горячего омега не выносит, музыку на радио делает потише и садится завтракать двумя печенюшками и одной конфетой. Есть не меньше трех раз в день? Бред, есть нужно не больше, чем сам того желаешь. От еще одной конфетки он бы не отказался, но давно известно, что где вторая, там и третья. А потом четвертая, а потом весь пакет.

Через несколько минут приходит разом три смски, читать в порядке предполагаемой нагруженности.