Месть до первой крови (СИ)

   И, прихватив папку с бланками протоколов, выбежала следом. Разговоры со свидетелями всегда были ее коньком, может, хоть здесь она будет полезна.

   Во всем многоэтажном, длинном, как Китайская стена, доме людей, знавших Наталью Черных хотя бы в лицо, нашлось немного. На втором этаже подъезда Черных жил одинокий пенсионер, большую часть дня, да и ночи, просиживающий у окна. Пенсионер и сейчас курил на редкость дурно пахнущие сигареты и посматривал то в окно, то в телевизор. Пришедшим следователям он не без интереса рассказал, что видел.

   — Двадцать девятого апреля, значит… или тридцатого, когда стемнело уже, она приехала. На такси прямо. На плече сумка, большая такая, вещевая… Вот, значит. Я ее почему заметил? Потому что она до этого недели две не появлялась. С командировки какой, что ли, вернулась?..

   — Она точно одна приехала? – спросил Максим.

   Пенсионер укоризненно посмотрел на него и, кажется, обиделся:

   — Я из ума пока не выжил, молодой человек, — он даже по деревянному столу постучал. – Говорю же – одна! Из такси – и прямиком в подъезд.

   — А вы уверены, что это была Черных? – на этот раз задала вопрос Катя, тоже рискуя получить уничижительный взгляд.

   — А как же – уверен! Она женщина видная, вот я ее и запомнил. Я-то хоть и старый уже, а на барышень посматриваю… — рассмеялся он и отчетливо подмигнул Катерине.

   В последний раз пенсионер видел убитую утром первого мая.

   — За мной внук приехать должен был и на дачу отвезти, косточки на солнце погреть… Деньки-то стояли славные… Так вот, значит, я в окно и посматриваю, а тут она приезжает. Снова на такси.

   — И опять с сумкой? – вмешался Максим.

   — Без сумки, — еще раз одарил его пенсионер презрительным взглядом. – Часов десять утра было.

   — А кто—нибудь незнакомый в тот день в подъезд заходил? – с надеждой спросила Астафьева.

   — Откуда ж я знаю? Сразу после нее внук мой явился, я и уехал.

   Жильцов они с Фединым опросили почти всех, кто-то смог вспомнить и «подозрительных» незнакомцев, заходящих в тот день в дом, и даже приметы этих «подозрительных» Максим записал. Соседи Черных по площадке – семейная пара с маленькими детьми – перемещения ее не отслеживали и вообще не заметили, что в квартиру напротив уже полтора месяца никто не заходит. В ночь с первого на второе они отдыхали на даче, и что здесь произошло, не знали.

   — Преступления в праздники – самое поганое, что есть в нашей работе, Катька, — поделился Максим, — потому как ни одно такое «праздничное» преступление на трезвую голову не совершается. А на утро все с бодунища, никто ничего не помнит…

   …Дверь в квартиру Черных опечатали уже в седьмом часу.

   — Заметили, какой здесь замок, Галина Дмитриевна? – спросил Максим, когда Осколова приклеивала к косяку бумагу с печатью Следственного комитета.

      Замок был стандартным для всех новых домов. При постройке такие врезали во все двери, но сами жильцы вскоре предпочитали их заменять. Уж больно они были неудобными: дверь с таким замком не захлопывалась автоматически, ее требовалось каждый раз закрывать ключом. Замок Черных, однако, заменен не был, а это значит, что после того, как тело из квартиры унесли, убийца закрыл дверь самостоятельно. У него был ключ.

      Катя сообразила это только сейчас, а вот Галина, похоже, уже давно, потому что Веру Токареву она ещё днём спрашивала про ключи. Токарева тогда ответила, что запасной экземпляр у сестры был – он всегда висел в прихожей, на специальном крючке.

   — Я видела этот крючок! – вспомнила неожиданно Катя. – Но он был пустым.

   Осколова посмотрела на нее, как на школьницу, которая сообразила, наконец, что дважды два – четыре. Сама-то она, конечно, на крючок посмотрела первым делом.

   Схема преступления на сегодняшний момент вырисовывалась такая: убийцу Черных, судя по всему знала, раз сама впустила его в квартиру и добровольно ушла в кухню. В первый раз убийца выстрелил от входной двери (там нашли стреляную гильзу), эта пуля прошла навылет через тело Черных и осталась в дверце шкафа. Потом убийца подошел ближе к упавшей женщине и, стреляя с порога кухни, попал в печень. Рана оказалась смертельной. Потом, вероятно, стрелявший начал обыск в квартире и провозился довольно долго, только этим можно объяснить буквально залитый кровью угол – все это время убитая лежала там.

   — Максим, с туристическими фирмами что? – спросила Осколова, садясь в машину криминалистов. — Брала она билет до Новосибирска?

   — Нет, по крайней мере, не в Старогорске.

   Вопрос был резонным, потому что хоть и было известно, что в Новосибирск Черных не попала, но следователи сомневались, хотела ли вообще она куда-то лететь или просто выдумала ту историю. По всему выходило, что выдумала.

   — А с Каравевым что?

   — С Караваевым… долгая история. Сейчас в отдел доедем – там расскажу.

   Осколова посмотрела на часы и досадливо поморщилась:

   — Нет уж, муж сегодня в ночную работает – мне домой нужно, Ирку проконтролировать. Но если что-то срочное, давай ко мне – еще не так поздно. Сейчас и Ваганову позвоню, пусть подъезжает. А вы, Екатерина Андреевна, наверное, домой торопитесь?