Месть драконов. Закованный эльф

Гонвалон предпочтет остаться в городе, обреченном на гибель, нежели нарушить свои моральные законы. Это был мужчина, в которого она влюбилась. Белый рыцарь, всегда остававшийся на стороне света, даже если небесные змеи посылали его убивать. Она знала, как сильно он страдает от этой жизни и что его моральный кодекс — это единственное, что поддерживает его. Она не станет заставлять его взвешивать, что значит для него больше — кодекс или их любовь. На протяжении минувших недель он всегда шел за ней.

Теперь настало время присоединиться к нему, даже если то, что он собирается сделать, выглядит глупо.

— Я объявляю нашу миссию оконченной, — медленно произнесла она. Последние сомнения относительно того, правильно ли она поступает, еще слышались в его голосе. — Теперь каждый волен идти своей дорогой.

Трое драконников удивленно смотрели на нее.

— А ты? — удивленно спросил Элеборн. — Что будешь делать ты?

— Я останусь с Гонвалоном, — от того, что она произнесла это вслух, на душе стало легче. Это не было разумным решением, но она знала: как бы ни было тяжело, она об этом не пожалеет.

Один только взгляд, полный гордости и любви, которым одарил ее в этот миг Гонвалон, стоил того, чтобы рискнуть всем.

— Я пойду с вами, — в своей обычной скупой манере произнес Нодон.

Элеборн помедлил мгновение, а затем кивнул.

— Я тоже.

Нандалее пожалела, что не может отказаться от этой ответственности. Но она была рада тому, что их группа не развалилась. Они дадут отпор Нангог и вместе с детьми человеческими испытают на себе силу, которую освободили от оков.

КНИГА ВТОРАЯ НЕБО В ОГНЕ

Обманщик

Сейчас они впустят собаку. Самую большую.

Доян всегда опасался их, этих собак. Поэтому он стал надсмотрщиком клеток, проводником собак. Он решил, что лучше быть тем, кто держит за поводок. Собак он обдурить не мог, они всегда чувствовали его страх. Он подчинил их себе с помощью ударов кнутом и шипастых ошейников, они визжали, но до них доходило.

В отличие от их хозяев. Как же он ненавидит их, этих самоуверенных землевладельцев. Они не держали рабов, а заставляли работать на себя должников. И эти бедолаги могли выплатить свой долг только в том случае, если слягут в могилу. А некоторые и того дольше! Он с ужасом думал о торговле мясом с Золотым городом. Доян поднял голову и поглядел на темные прорези, наверху, под самым потолком маленькой арены. Он был побелен, но под краской видны были пятна. Они перекрашивали его каждый раз после подобной казни. Затем Доян перевел взгляд на решетку, которая должна была вот-вот подняться. Он даже слышал, как дышит собака, вывалив язык из пасти. Их называли костедробителями. Сущие чудовища. Размером почти с коня, с клочковатой серой шерстью и небесно-голубыми глазами. Такими же голубыми, как у Ханны.

Он должен был понимать, какой опасности подвергает себя. Она была слишком яркой с этими живыми глазами, золотыми волосами и самовлюбленным поведением. Ханна не умела не высовываться. Не умела становиться невидимой. Ничто не было более противно ее существу.

Они нашли ее. И она назвала им его имя. Имя хозяина гончих. И именно этот вершитель справедливости несправедливых оказался виновным.

Доян не спускал глаз с решетки. Когда же она наконец поднимется? Он ведь уже здесь! Он чувствовал взгляды Манассэ. Эти сытые, самодовольные взгляды! Неужели питается его горем? Его сломанными ногами. Он не сможет убежать. Они разбили ему дубинками колени, большие берцовые кости и стопы. Но он ничего не сказал им. Целых три дня, пока они не устали задавать вопросы. Им так хотелось узнать, скольким он помог. Это была его месть. Пусть мучаются сомнениями, кто из тех, кого он объявил растерзанными собаками, на самом деле сбежал. Как часто он обманывал их? Что стало с теми, чья ненависть к землевладельцам не погаснет никогда? И как скоро они вернутся, чтобы отомстить?

Мысль об этих страхах, которые никогда не оставят мучителей, дала ему сил вынести пытки. Она назвала им его имя. А они заставили ее смотреть, как они его истязают. Ханна рассказала им все, даже о его страхе перед собаками. А когда нечего было добавить, она стала выдумывать истории. Лишь бы ее не били и чтобы оттянуть неизбежное. Вчера ночью они отвели ее к бассейну с крабами и привязали к колу на берегу. Ему пришлось наблюдать за тем, как гигантские клешненосцы, способные одним движением отрезать большой палец на ноге, выходили из воды. Их холили, откармливали, чтобы когда-нибудь отправить в кастрюли богачей Золотого города. Так и Ханна вернется в Золотой город, о котором всегда так мечтала. И войдет в дома богачей… За это она отдала бы все, если бы была жива. Доян с горечью рассмеялся. Нельзя было помогать ей бежать. Он должен был знать. Она не была создана для того, чтобы быть невидимой.