Месть Империи 2. Боги Севера

Его растопыренная ладонь уперлась в бронированную грудь центуриона, и тот, презрительно скривив губы, ответил ему коротким ударом меча в живот. Выпученные глаза Домиция вспыхнули искрой изумления, а Ликос, столкнув его с дороги, бросился в погоню за беглецами.

Глава 23

Два легиона тяжелой имперской пехоты строились на плацу по трем сторонам периметра. Под гортанные выкрики центурионов и синхронный топот тысяч сандалий, легионеры быстро ровнялись в идеальные прямоугольники.

Заложив руки за спину, стратилат Великой армии напряженно следил за отточенными движениями когорт. Пока все шло так, как он задумал. По железным шеренгам почти ощутимо катилась молчаливая волна удивления. Еще бы! Отзвучавший только что марш уже давно никто не слышал — Константин запретил его как напоминание о смутных временах гражданской войны.

Наврус усмехнулся про себя: зато сегодня он как нельзя кстати — не вредно будет напомнить ребяткам, под какой гимн их деды и прадеды прошагали полмира. Гадают небось сейчас, к чему это? А еще я тут торчу, как пугало, в полной броне. Тоже вопросов добавит. Привыкли поди, что обычно их заставляют попотеть в ожидании моей персоны.

Обливаясь потом под тяжестью доспехов, Фесалиец все еще решал, с чего начать: вызвать сначала легатов и трибунов, а потом обратиться к солдатам или плюнуть на командиров и пойти «напрямик без брода»?

Наврус прошелся глазами по плотным шеренгам бойцов и недовольно поморщился, услышав за спиной шепот Прокопия:

— Чего вы ждете? Время! Дорога каждая секунда!

Не отвечая, он продолжал смотреть на выстроенные ряды, на позолоченных орлов, на замершие в ожидании лица воинов. Смотреть и ждать. Как ни странно, этот маленький покалеченный человечек, этот любитель комфорта и неги до тонкости чувствовал настроение толпы. Сейчас, он уже решился. Совет с легатами ему не нужен — только испортит дело. Все будет зависеть от ветеранов — как они воспримут его призыв.

Прокопий уже настойчиво тыкал его в бок, и Наврус без слов выразительно посмотрел на патрикия. Ведь умный же человек, а не понимает! Тут горлом не возьмешь — ветеранам плевать на пустые призывы, сколько ни ори. Их надо зажечь, зацепить за живое, чтобы они сами возмутились и потребовали от него восстановить справедливость.

Молчаливая выволочка подействовала, и Прокопий на время угомонился. Наврус поправил съехавший на глаза шлем и, мысленно пожелав себе удачи, пошел вдоль замерших шеренг. Его взгляд скользил по лицам солдат, многих из них он знал лично и уже выбрал тех, с кем будет говорить. Первое — напомнить, как много он для них сделал!

Наврус остановился у рослого ветерана с мрачным недовольным лицом и, посмотрев тому прямо в глаза, произнес про себя его имя: «Тиверий». С него он собирался начать. Обычная история: пока этот легионер воевал за империю, его ферму забрали за долги, а семью выкинули на улицу. Фесалиец тогда не поленился лично вмешаться — как знал, что когда-нибудь пригодится. Кого-то пришлось припугнуть, кому-то дать денег, но ферму солдату вернули.

Выждав паузу, Наврус улыбнулся:

— Как дела у твоей семьи, Варэн? Никто больше не обижает?

Каменная маска на лице легионера осветилась благодарностью.

— Хвала Огнерожденному и вам, мой господин, все хорошо!

— Вот и отлично! — Внимательный взгляд Фесалийца прошелся по соседним ветеранам, словно приобщая их к разговору, мол, если что, вы знаете к кому обратиться! Не стесняйтесь!

Наврус двинулся дальше, по-прежнему заложив руки за спину и пронизывая каждого испытывающим взглядом. «Вот и следующий». Фесалиец прошел было мимо, но, словно вспомнив, вернулся, остановившись перед статным мужчиной почти на две головы его выше.

— Колан! Как поживает твой брат? — Посмотрев на гиганта снизу вверх, Наврус смягчил взгляд. Старший брат этого широкоплечего красавца, не дослужив всего год до положенного срока, потерял руку в бою. Естественно, чиновники имперской канцелярии уперлись и отказали ему в пенсии. Этот случай запомнился, потому что тогда пришлось идти на поклон к самому Варсанию. Тот, конечно, не отказал, но долг Великому логофету рано или поздно придется возвращать, а тот, как известно, мелочиться не любит.

Лицо легионера расплылось в счастливой улыбке:

— Живет — не тужит, и каждый день благодарит вас, мой господин!

Убрав улыбку, Наврус посуровел:

— Незачем меня благодарить, я за справедливость и своих ребят никому в обиду не дам. Мы проливаем кровь за империю, и не след всякой чинушной сволочи пить из нас кровь. Пока я жив, никто не посмеет обидеть моих бойцов!

Подмигнув легионеру, мол, знай наших, Фесалиец пошагал вдоль строя, и по глазам стоящих перед ним солдат он видел — каждое его слово услышано. Пора было переходить к главному, и Наврус уже высмотрел того, с кого все должно начаться. «Понций, так его зовут, — стратилат повторил про себя, — центурион первой когорты, первого легиона. Авторитета у этого легионера побольше, чем у обоих легатов вместе взятых».