Месть Империи 3. Горе Побежденным

— Кто же ты такой? Вор, грабитель с большой дороги? — непроизвольно прошептал Великий магистр, начиная вновь прокручивать последние мысли и ощущения Алкмена. — Нет, судя по всему, хорошо продуманная и подготовленная засада с одной-единственной целью — захват принцессы Сардии.

Сконцентрировавшись, он постарался вытеснить эмоции и вернуться к своей обычной холодной рассудительности. Кто бы это ни был, сейчас важнее всего узнать, удалось ему захватить Ильсану или нет, а уж потом — для кого или ради чего он на это решился?

Заходив из угла в угол, Эрторий начал перебирать в уме варианты, и с каждым разом на его лице все больше и больше собирались недовольные морщины. Его раздражение заключалось в понимании, что единственный, кто сейчас может помочь, — Странник. Ему не хотелось вновь обращаться к старому «другу» — уж слишком часто такое стало происходить в последнее время. Какое бы соглашение они ни заключили, оно не могло изменить того факта, что Астарта никогда не примирится с Мардуком и за каждое вмешательство Странника рано или поздно придется расплачиваться. Великий магистр мерил шагами комнату, но сколько бы он ни морщился, становилось все яснее и яснее, что этого не избежать.

«Где он может быть сейчас? — мысленно произнес Эрторий и сам же себе ответил: — Кроме самого Странника, вряд ли кто-нибудь знает».

Когда подобная нужда в Страннике возникала раньше, то это было дома, в Саргосе. Там он просто оставлял сообщение на развалинах храма Мардука, и оно всегда доходило до адресата. Здесь же, в Царском Городе, где даже упоминание Мардука грозило преследованием Трибунала, и думать ни о чем подобном не приходилось. Оставался единственный путь, и он сильно не нравился Великому магистру. Провести жертвоприношение Мардуку и вместе с ним послать сигнал. Такое было ему по силам, но провести таинство в честь бога смерти для него, верного сына и слуги Астарты, равнялось почти предательству.

Сомнения грызли душу магистра, и его шаги по комнате то нервно убыстрялись, то затихали, пока наконец он не принял решение. Остановившись, он уперся взглядом в деревянные створки двери, и те в тот же миг распахнулись, словно за ними только и ждали сигнала. Послушник братства бесшумно вошел в комнату и почтительно замер, ожидая приказа.

Эрторий посмотрел помощнику прямо в глаза.

— Как можно быстрее приготовь все для жертвоприношения.

Послушник кивнул и вышел так же бесшумно, как появился.

В ожидании Эрторий вновь повернулся к окну. Тревожные мысли терзали и мешали сосредоточиться. Нападение на принцессу путало все карты. Глядя на зеленые кроны деревьев, он подумал: «Почти не остается сомнений в том, что Розу Сардии все-таки похитили, и кто бы это ни был, он подарил вечно сомневающемуся Муслиму шанс отказаться от данных ранее обещаний. Тот обвинит нас в невыполнении обязательств и попытается отвертеться от предназначенной ему миссии, а этого никак нельзя допустить!»

Его взгляд не отрывался от зеленых листьев и набухших почек, но мысли были далеко отсюда. В который уже раз он прокручивал последние видения Алкмена, интуитивно чувствуя, что именно в них можно отыскать подсказку, как исправить столь угрожающее положение.

Вошедший послушник отвлек его от размышлений, и Эрторий недовольно отошел от окна, так и не найдя ответа.

Ладно, над этим можно подумать и позже. Сейчас важнее всего выяснить, кто же стоит за похищением Ильсаны, а для этого нужен Странник.

В каменной чаше алтаря под суровым ликом Великой Астарты уже лежала связанная курица, и брат Ликон протянул магистру жертвенный нож. Отточенное лезвие прошлось по вытянутой шее птицы, кровь ручейком побежала по алтарю, и открытая ладонь Эртория легла на дернувшееся в агонии тело.

— Друг хочет увидеть друга, брат — брата! Да не воспрепятствует богиня-мать этой встрече… — Губы Великого магистра шевелились, повторяя знакомое заклинание, а сознание создавало образ Странника. В последний момент жизни, вместе с безмолвной мукой умирающего существа, пошел ментальный сигнал. Зов, который не может пройти мимо ушей жреца Мардука, который тот обязательно услышит, где бы ни находился.

Птица затихла, выпавший из руки нож звякнул о камень чаши. Остановив жестом бросившегося было на помощь послушника, Эрторий Данациус, пошатываясь, дошел до кресла и тяжело опустился на мягкие подушки. Он был уже на пределе. Вхождение, едва не закончившееся смертью, теперь иссушающая жертва Мардуку, но Эрторий понимал — это еще не все. Пока не найдено решение, как не дать султану возможности выйти из договора, останавливаться рано. Непредвиденные обстоятельства поставили весь план на грань катастрофы, и такого впредь не должно случиться.

— Больше никаких ошибок, — с ожесточением прошептал магистр, — моя недальновидность уже стоила жизни Тиросу и Алкмену. Возможно, я просмотрел каких-то неизвестных мне игроков, но теперь просто не имею права на ошибку.