Месть Империи 4. Бремя Власти

— Вот помню в тот день, когда тонгрийский клинок лишил меня одного глаза, судьба дружины висела на волоске. Тонгров собралась тьма, и их все прибывало. Нужно было дождаться подхода Рорика, но сил уже не осталось. Многих мы недосчитались в тот день, но точно знаю, что полегли бы все в том проклятом лесу если бы не Озмун. Он был единственным, кто ни на миг не сомневался в нашей победе, и чей меч, не уставая косил врагов, не давая угаснуть надежде. В той битве, как и в сотне других, Озмун всегда показывал нам пример мужества и мудрости, ярость волка и стремительность змеи. Он прирожденный воин и лучше него на место конунга никого не найти.

Едва голос Кривого умолк, как тут же вступил быстрый говор Сокли.

— В смелости Озмуна никто не сомневается, но для конунга одного бесстрашия маловато. Он за всех в ответе и на войне, и в мирное время. Мечом махать дело не хитрое, это и простой воин может, а для конунга важнее знать своих врагов и, умело разделяя, бить поодиночке. А в мирное время от конунга требуется не меньше, чем на войне. Сколько зерна надо, чтобы дружина не голодала? У кого купить? Где? О чем надо договариваться с соседями, а что можно и силой взять? Во всем этом лучше Кольдина Долговязова никто не разбирается, а без таких умений конунг и не конунг вовсе, а так одно название.

Народ вокруг костра согласно закивал. Правда, после рассказа Кривого руголандцы кивали также охотно, и понять кто из рассказчиков зацепил сильнее, сказать было трудно. Но агитаторы не отчаивались. Времени еще было достаточно и историй у них в запасе хватало. Кривой как раз уже собирался открыть рот, но его, как бы невзначай, опередил Фарлан.

— И Кольдин, и Озмун славные воины, хоть одного, хоть другого выбирай, оба любы! — Он взял паузу, но ровно настолько, чтобы никто не успел вклиниться. — Жаль только, что придется возвращаться обратно в Истигард. Ну да ничего, и на старом месте проживем. Раньше то ведь жили!

Венд тяжело вздохнул и замолк, но ни Кривому, ни Болтуну вклиниться не дали. Народ вокруг костра как-то вдруг ожил и заинтересовался.

— Ты о чем, Фарлан? Пошто возвращаться?

Выждав пока страсти изрядно накаляться, Фарлан недоуменно пожал плечами.

— Дык, а что вы хотите? Воевать что ли с вендами будете?

— Зачем воевать, — понеслось в ответ, — они же сами нас позвали!

Тут Фарлан отрицательно покачал головой.

— Не совсем. Венды не просто так нас позвали, они союз с нами заключили. Я сам за тем столом сидел и сказ их слышал. Союз тот был сговорен, даже не с Рориком лично, а со всем родом Хендриксов. Где Рорик, старший в роду Хендрикса, скреплял этот договор женитьбой на дочери посадника Торвана — старшего в роду Озерных вендов. — Тут Фарлан обвел всех хитрым прищуром. — Смекаете⁈ А сейчас как быть? Озмун и Кольдин безусловно люди заслуженные, но в роду Хендрикса пятая вода на киселе. Для родовитого посадника Торвана такой брак умаление достоинства и обида.

Народ вокруг мрачно засопел, закипая раздражением, которое вдруг вылилась в злом выкрике.

— Это что же, мы рылом что ли не вышли для местных⁈

Фарлан грозно глянул на крикуна.

— Ты прежде, чем глупость орать, головой подумай. Вот ежели бы у Рорика дочь была, то ты бы к ней свататься пошел? Хватило бы смелости⁈

Все разом заржали, пялясь на выкрикнувшего.

— Неее, не хватило!

— Да, ни у кого бы не хватило! Рорик на расправу был скор!

— Точно, мигом бы прилетело!

Удовлетворенно кивнув, Фарлан подвел итог.

— Вот именно! Старшинство в роду надо уважать, тут не в форме дело. Они отдают лучшее, что имеют, и от нас хотят того же. Вот в чем проблема, в уважении и соблюдении традиций. Для них, для вендов, что Озмун, что Кольдин, что ты, — тут Фарлан вновь ткнул пальцем в недавнего крикуна, — все едино. Они наших скальдов не слушают, и славы нашей не знают! Для них род на первом месте стоит, и если мы старшему рода ихнего Торвану предложим в женихи невесть кого. Ну вот скажем тебя. — Не выбирая, он указал на ближайшего воина. — Что он скажет? Да, ничего! Пошлет нас куда подальше и будет прав. Ибо неуважение это и больше ничего. — Фарлан намеренно не упомянул ни Озмуна, ни Кольдина. Всем и так понятно, а обиды старшине нет.

Народ вокруг вновь замолчал, пока кто-то из самых нетерпеливых не озвучил терзающую всех мысль.

— Так что же получается, ежели Рорика больше нет, то все, договору с вендами конец?

Даже два агитатора примолкли, и все вдруг уставились на Фарлана, мол что скажешь? Не торопясь, поправив тыльной стороной ладони длинный свисающий ус, Фарлан многозначительно хмыкнул.

— Не совсем… Есть один вариант, но… — Тут он замолчал, словно бы обдумывая говорить или нет.

Пауза затягивалась, и кто-то из сидящих вокруг, не выдержав, выкрикнул:

— Да, не тяни ты, Фарлан, говори уж!