Месть Империи 4. Бремя Власти

— Пиши его почерком. Господину моему, председателю верховной комиссии Священного трибунала, от слуги твоего, прокуратора Великой армии Исидора Феоклиста.

Илларион начал старательно выводить буквы, а Эрторий продолжил диктовать.

— Сообщаю вам о величайшей беде, постигшей нас. Цезарь Северии Иоанн обманным путем сумел захватить власть в армии и, коварно заманив в ловушку, перебил посольство патриарха и всех слуг Огнерожденного, как Трибунала, так и Ордена. Теперь это исчадие Ариана задумал сокрушить всю церковь Огнерожденного, сманив на путь измены императрицу Феодору. Мне стало доподлинно известно, что презренным Иоанном было передано послание вдове императора, в коем он предложил ей супружеский венец в обмен на головы патриарха, магистра Ордена и членов священной комиссии. Более того, я имею абсолютные доказательства, что данное предложение было принято Феодорой. В это трудно поверить, но этот коварнейший из сынов Ариана сумел соблазнить достойнейшую женщину возможностью признать малолетнего Петра своим наследником с последующим вступлением на трон. Молю вас об осторожности, да сохранит вас Всеблагой Господь!

Закончив, магистр склонился над столом и перечитал написанное.

— Уверен, что почерк не отличить? — Его взгляд впился в глаза Иллариона, и тому даже не потребовалось отвечать.

— Хорошо, тогда ставь подпись. — Он дождался, когда тот закончит, и кивнул одному из послушников. — Печать.

Вырезанная с абсолютной точностью печать священного Трибунала вынырнула из складок хламиды, и ее оттиск, отпечатанный уверенным жестом, появился на исписанном листке бумаге.

Другой послушник, дав высохнуть чернилам, скатал письмо в трубку, и спрятал в кожаном тубусе, а Эрторий, проследив за этими манипуляциями, вновь перевел взгляд на пленника.

— В городе еще осталась ячейка Трибунала, и мы следим за ней. Тебя аккуратно подставят им, и твоя задача всего лишь быть убедительным. Исидор доверил тебе это письмо, потому что других слуг Огнерожденного в армии не осталось. Все казнены Иоанном, а сам прокуратор в момент передачи был уже смертельно ранен. Остальные подробности придумаешь сам, ты, я знаю, в этом большой мастер. Главное не перебарщивай и поменьше ври. Запомни, от того поверят они тебе или нет, напрямую зависит твоя жизнь. — Он подошел ближе и положил открытую ладонь на голову Иллариона. — Если задание не будет выполнено, то поверь мне, ты будешь мечтать о смерти. — Он убрал руку и демонстративно сжал ладонь в кулак. В следующее же мгновение, пленник рухнул на пол, скуля и зажимая живот, словно невидимая сила безжалостно скрутила его внутренности.

Отчаянно задергалось в конвульсии тело, из оскаленного рта потекла пена, а остекленевшие глаза налились кровью, грозя выскочить из орбит. Эрторий позволил себе несколько секунд злорадного торжества, наблюдая за изгибающимся от боли бывшим послушником, а затем вновь разжал ладонь.

— Захочешь предать, вспомни об этом мгновении, Илларион! Твоя жизнь отныне в моей руке.

* * *

Выйдя на парапет крепостной стены, Феодора посмотрела на безбрежную синеву моря и поджала губы. Безмятежная гладь навеяла острое чувство тоски и тревоги. В последнее время опасность мерещилась ей везде: в стоящей за спиной страже, в священнике на утренней молитве, в слугах, приносящих еду. Откуда ударит враг? Этот вопрос мучил ее, не давая заснуть. «Защититься от измены нельзя, — кричал ей внутренний голос, — ее можно только предупредить, ударив первой. Но кого, где и когда?»

'Предадут самые ближние, — прошептала она еле слышно, — те, на кого даже страшно подумать.

Повернувшись назад к стоящему за спиной ближайшему помощнику и главе императорского гинекея — кубикуларию Шерану аль Саю — она произнесла, недовольно кривя рот.

— Как он смог миновать заставы мятежников?

Евнух по своему физическому состоянию и прожженный царедворец по призванию, Шеран умоляюще сложил пухлые ладошки на груди.

— Всемилостивейшая госпожа, я вам все сейчас покажу, только умоляю, отойдите подальше от бойниц. Эти безбожники стреляют на любое движение.

Императрица одарила своего помощника таким взглядом, что тот немедленно заткнулся и, вздохнув, тоже подошел ближе к зубцам башни.

— Обратите внимание, госпожа, вон на ту ложбинку, поднимающуюся между скал. Видите, снизу проход охраняют, но если пройти по воде чуть дальше и залезть по скале, то потом можно выйти на нее уже в середине, в роще вон того кустарника, а оттуда уже беспрепятственно добраться до самой стены дворца.

— Думаешь, он действительно мог там залезть? — Феодора с сомнением проследила весь маршрут.

— А почему нет. — Шеран аль Сай пожал плечами. — Купцы, они такие. В любую щель пролезут как тараканы, стоит лишь поманить прибылью, а Парастидисы торговцы от бога. Ради наживы пойдут и в огонь, и в воду.

Императрица одарила кубикулария ироничной усмешкой.

— Что я слышу, Шеран, неужели осуждение⁈ Ты же ведь только что описал самого себя.