Месть из прошлого

– Елизавету Ксаверьевну никто не лишал жизни, а вот Моргулеза убили во время ссоры…

– Наследники, – не утерпела Галка.

Со всех сторон раздалось возмущенное шипение.

– Нет, не наследники. Его убил собиратель…

– Эд? – ахнув, опять влезла Галка.

– Если не перестанешь перебивать – вышвырну вон, – хмуро пообещал ей Сергей, и мне пришлось незаметно ущипнуть его за коленку под столом.

Галина величественно вздернула нос и отвернулась, а адвокат насупился и недовольно поджал тонкие губы.

Мур, как ни в чем не бывало сделав вид, что ничего не заметил, мирно вещал дальше:

– Что сказал Эд во время нашей первой встречи, Лиза? «Я считаю, что убийство за дневник Марины Мнишек слишком большая цена, ведь дневник-то остался у вас». Почему он заговорил об убийстве? Откуда он вообще узнал об убийстве Моргулеза? Мы не давали никаких комментариев журналистам.

Эду нужны были бесценные исторические документы, которые, как он думал, старушка где-то прятала. Но где? Моргулез за жирное вознаграждение пообещал выведать информацию.

Наследница Лиза – существо доброе, бестолковое – и не надо так грозно смотреть на меня – раритетный дневник держала в незапертой спальне. Спецслужбы больше семьей не интересовались – государство получило обещанное наследство пять лет назад.

Моргулеза погубила собственная жадность – он долго водил за нос Эда, а потом решил, что дневник Марины не отдаст задарма коллекционеру, а сам толкнет на черном рынке. Эд рассвирепел, потерял контроль, схватил первый предмет, попавшийся под руку, и…

– У тебя не было против него никаких улик, – догадалась я. – Поэтому вы так странно вели себя с Вацеком в Носсе. Громко обсуждали историческое письмо Николая II, носились по всему саду с железным ящиком… А этот нелепый звонок из «спецслужбы», который ты перевел на громкую связь…

– Вацек – отличный актер, – похвалил Мур нашего друга. – Мы уже надежду потеряли и не знали, что и придумать, а потом разыграли сценку с ящиком. Эд и купился. Стащил ящик, но не сумел вылететь с острова – его ждал неприятный сюрприз в аэропорту.

– Значит, никаких писем Николая II в ящике не было?

Мур покаянно вздохнул:

– Не было, Лиза.

Мальчишки вылезли из бассейна, мокрые и холодные, как тюлени. Я наскоро помогла им переодеться в сухое. Сергей неохотно кивнул на робкую просьбу посидеть с нами, и дети, присев поближе ко мне, замерли.

Пока ребята устраивались за столом, Мур молчал. Машка успела разлить горячий чай, что было очень кстати – на улице заметно посвежело, а Галка с помощью галантного адвоката притащила гору всяких вкусностей из холодильника.

Дружно прихлебывая чай, все опять с ожиданием уставились на Мура.

– Мы подозревали Эда во многих серьезных нарушениях долгие годы, но он вел себя крайне осторожно. Неожиданное и непонятное покушение на Лизу – вот, что насторожило меня. Я не предполагал, что Эд может зайти так далеко.

– Так это был он? – возмущенно дернулась я и расплескала горячий чай.

– Подождите, какое покушение? – встрепенулся Сергей.

Мур протяжно вздохнул.

– Лиза потом все расскажет, ладно? А то до конца никогда не доберемся. Итак, после покушения на Лизу нам пришлось опять раскрыть дело Елизаветы Ксаверьевны…

– Это был Эд? – не могла успокоиться я.

– Нет, – нетерпеливо отмахнулся Мур. – Эд не сталкивал тебя с мокрых досок. Это сделал другой человек.

– Кто же? – напряженным голосом поинтересовалась Машка.

– Я не случайно пришел с разговором после убийства Моргулеза в «Хилтоне», – не ответив на Машкин вопрос, обратился ко мне Мур. – Ты унаследовала огромные средства, и тебя могли окружать люди, которым была бы очень выгодна твоя внезапная смерть. Начну с того, что подозревал всех: московского мужа, Вацлава, брата…

– Сережку? – гневно вскричала Машка, и Мур слегка поморщился:

– Кто унаследует деньги, если с Лизой что-либо случиться? Ближайший родственник, не так ли? Лиза недавно написала нелепое завещание: «Все – брату». Несмотря на краткость, оно имеет полную юридическую силу. Но Сергей – не просто брат, он еще и опекун несовершеннолетнего племянника. В случае смерти сестры, до того дня, как Алексею исполнится 21 год, огромный капитал находился бы в полной власти опекуна…

– Ты не понимаешь, мы воспитывались совсем в другое время, – раздраженно перебила я Мура, – в другой стране, где материальные ценности не возводились в фетиш. Мой брат никогда не столкнул бы меня с пирса ради получения каких-то паршивых денег!

– Не каких-то, а очень больших, – занудливо поправил меня адвокат.

– Неважно! Вы просто всегда жили в капиталистической стране, где за деньги покупается все – любовь, дети, работа…

– Ага, а ты жила в другом мире, где только идеи имели ценности, – иронически прищурился Мур. – Так? Эх, «хорошо в Стране Советов жить»! А на самом деле?

– «В стране советской», – машинально поправила я.

Мур мгновенно замолчал. Машка отставила чашку и в изумлении уставилась на него.

– Мур, – потрясенно сказала она. – А ведь ты не служишь в беверли-хиллзской полиции. Ты кто?

Мур нервно почесал переносицу и отвернулся к бассейну.