Месть Казановы

Тамара лежала бездвижно, жуткий страх сковал все ее тело. Но когда незнакомец двинулся к ней, она закричала. Мужчина кинулся к двери и, распахнув ее, выбежал в коридор.

Тамара продолжала кричать что было сил. Она вскочила с кровати, схватила платье и в одно мгновение натянула его на себя. А потом стремглав покинула номер. В коридоре нос к носу столкнулась с Борисом. Придерживая Прохора, он громко спросил:

— Вы кричали?

— А что? Не похоже? — нервно, со скандальными нотками в голосе, спросила она.

— Что случилось? — Борис отпустил Прохора, и тот немедленно завернул в номер Тамары.

— В моей комнате был мужчина!

— Вы с ним знакомы? — поинтересовался Борис.

— Да нет же! Это был неизвестный мне человек. Я проснулась и увидела, как он что-то ищет.

Со стороны лестницы к ним прибежал портье. У него был весьма встревоженный вид. Они с Борисом стали обсуждать ситуацию. В процессе объяснений Борис несколько раз обращался к Тамаре:

— Окно в вашем номере было закрыто?

— Да, — отвечала она.

— Дверь заперта?

— Конечно, я проверяла.

— Вам никто не звонил?

— Нет, мне никто не звонил.

В разговоре с итальянцем вновь прозвучало слово «полиция». Однако в этот момент из номера Тамары вынырнул Прохор. Он приблизился к портье, обнюхал его брюки и, потеряв интерес, направился дальше.

Пес шел по коридору гостиницы так, словно хорошо понимал, что нужно делать. Наконец он остановился у какой-то двери, сел и посмотрел на хозяина.

— Идемте… — Борис поспешил к собаке.

Тамара и портье отправились вслед за ним.

— Ну что, Проша? — поинтересовался Борис. — Что это значит?

Не отрывая глаз от двери, пес зарычал.

Портье и Борис переглянулись. Итальянец нерешительно протянул руку и аккуратно постучал по двери костяшками пальцев. Выждав, снова постучал, но уже несколько громче.

Из-за двери послышались голоса. Спустя мгновение она отворилась. На пороге стоял высокий бородатый мужчина в пижаме. За ним, щурясь, светловолосая женщина с собачкой чихуа-хуа на руках.

— Qu’est-ce?[4] — спросил бородач.

Портье заговорил по-французски. Обменявшись несколькими фразами в виде вопросов-ответов, они попрощались.

Служащий отеля извинился, слегка поклонясь:

— Pardon![5]

Бородач тронул дверь, но Прохор угрожающе зарычал. В тот же момент на руках женщины взвизгнула ее собачонка.

Дверь затворилась.

— Che cosa faciamo? — осведомился портье.

Борис переадресовал этот вопрос Тамаре:

— Что будем делать?

— Не знаю. — Она взглянула на Прохора. — Не понимаю, почему он привел нас сюда? Ясно же — люди спят.

— Портье считает, что нужно вызвать полицию, — сказал Борис.

Она решительно заявила:

— Нет. Этого я не хочу. Тот человек сбежал, и он уже далеко.

— Тогда как мы поступим?

— Попросите портье уйти.

Тем временем из-за дверей в коридор начали выглядывать недовольные постояльцы. Борис что-то сказал, и портье не заставил себя уговаривать — он быстро ушел.

Вместе с Прохором Борис вошел в номер Тамары. В коридоре все стихло.

— Расскажите мне, как все случилось? — он опустился на стул.

— Я уснула. Проснулась оттого, что почувствовала — в комнате кто-то есть.

— И этот кто-то понял, что вы проснулись?

— Нет, я очень тихо лежала.

— Но почему вы кричали?

— Я закричала потому, что он решил подойти ко мне.

— И вы действительно не разглядели его?

Тамара щелкнула выключателем. В комнате стало темно.

— Что-нибудь видите? — поинтересовалась она.

— Нет, ничего, — ответил Борис.

— Вот и у меня не получилось его разглядеть. Одно лишь могу сказать: это был мужчина, и он что-то искал.

— Кстати… А где ваша сумка?

Тамара включила свет, прошла к тумбочке и достала из нее свою сумку. Потом повернулась и, прищурившись, спросила Бориса:

— Почему вы об этом спросили?

Он улыбнулся:

— Первое, что пришло в голову.

— И это неудивительно. Я тоже все время о ней думаю. Сначала скутерист у гостиницы, потом люди на стадионе. И вот теперь не пойми кто в собственном номере…

Борис предложил:

— Возможно, стоит обратиться в полицию.

— И что я скажу? Причина неизвестна, и у меня нет никаких доказательств. Это во-первых. Во-вторых, я не понимаю, что в ней особенного.

Притронувшись к сумке, Борис уточнил:

— Это Труссарди?

— Да, — Тамара открыла сумку и стала вынимать из нее все, что было внутри:

— Кошелек… зеркальце… платок… очки…

— Ваши?

— Что? — спросила Тамара.

— Очки — ваши?

— Чьи же еще? Конечно, мои.

— А почему их не носите?

Она покраснела:

— Не хочу и не ношу. Вам-то что за печаль?

— Можете надеть?

— Очки? Для чего?

— Пожалуйста, — Борис прижал руку к груди.

— Ну вот, — Тамара надела очки и нерешительно взглянула на него.

— Вам идет. И глаза у вас очень красивые…

— Глупости. — Она сорвала очки.

— Нет, я серьезно.

Тамара закинула очки в сумку:

— Поздно уже.

— Вам хочется спать? — поинтересовался Борис.

— Если не возражаете.

— Вовсе нет. И вам не страшно оставаться одной?

— На что это вы намекаете? — Она снова прищурилась.

— Могу оставить здесь Прохора.

Тамара посмотрела на пса и погладила его по спине.

— Не нужно.

— Значит, не боитесь?

— Я подопру дверь.

— Ну что ж: пусть будет так. Спокойной вам ночи.

Борис и Прохор ушли.