Месть Колобка

Старик вышел на полянку. Лиса оказалась крупная рыжая почти красная. Никогда старик не видел таких больших лис и такого окраса. Морда и глаза животного неприятно напомнили старику женскую физиономию. В хитрой морде старик уловил что-то от физиономий беспутных красавиц, которые жили в городе под охраной бандитов. Когда они были еще молодыми бабка сразу сказала: Узнаю, что ты ходил к девицам, башку тебе кочергой снесу.

Старик ощутил исходящую от лисы опасность. Странно, но такого сильного чувства не возникло даже рядом с волк и медведем.

— Колобок! — крикнул старик. — Уходи от неё. Спрыгни!

Лиса запрокинула голову, будто собиралась выть на луну. На носу у неё балансировал Колобок. Он улыбался и широко раскрытыми глазами смотрел на старика. Его физиономия светилась гордостью. Смотри, дед, смотри как я смог, моя песня такая хорошая!

— Слезь! — крикнул старик. — Спрыгни с неё!

— Ну что, лисичка, я начинаю петь? Уж сейчас-то слушай внимательно! — произнёс Колобок и запел. — Я Колобок, Колобок…

Лиса хитро покосилась на старика и резко дёрнула шеей. Колобок полетел вверх. Лиса раскрыла пасть и клацнули зубы. Это была действительно огромная лиса. Челюсти моментально раскусили Колобка.

— Ай! — удивлённо воскликнул Колобок. — Больно!

Старик сбросил лыжи и прыжком преодолел расстояние между ними. Он наткнулся на ухмыляющуюся рожу лисы с оскаленной узкой пастью, полной зубов. Посмотрел на землю и увидел две половинки Колобка. Он походил на упавшую с неба луну. Глаза Колобка остекленели.

Лиса залаяла и кинулась на старика, норовя разодрать горло. Старик выставил руки и повалился на снег. Лиса мельтешила. Кусала его то в лицо, то бросалась в ноги. Старик обезумел от боли, обхватил ружьё за дуло, зажмурился и что было сил шарахнул им по голове животного. Ружье разнесло лисий глаз, но удар соскользнул и не отбросил хищницу прочь. Она по прежнему наседала и была опасна.

Старик выхватил нож из наплечной сумки и когда лисица подбиралась к горлу, он воткнул нож в её бок. Горячая кровь полилась на старика.

Старик потерял сознание.

Он пришёл в себя, когда труп лисы окоченел и смертельный холод начал сковывать тело. По правде говоря старик рад был бы умереть. Боль от ран была просто безумной.

— Господи, — прохрипел старик, встал на колени и стоял так несколько минут. Его шатало в разные стороны.

Он выжил и сделал намного больше того, на что бы мог рассчитывать, если бы это произошло неделей раньше, до встречи с Колобком. То что было важным, казалось глупым. А то чего старик всегда избегал и старался уменьшить в своей жизни, вдруг приобрело смысл.

Когда он зашёл за стены города, то передвигался он примерно так, как делал это Колобок. Чуть ли не катился, согнувшись в три погибели и сжимая в руках перевязь, в которой тащил выпотрошенную шкуру огромной лисы. Идти нормально старик уже не мог. Часть тела была обморожена, часть искусана лисой, а всё остальное ощущало себя таким старым, что только и оставалось плестись — катиться вперёд.

Люди в городе приютили его и он неделю восстанавливал силы в общественной бане, где за кров и прокорм отмывал после посетителей полы и банные полки. Когда раны затянулись, старик сходил к аптекарю и выменял на шкуру лисы слуховой аппарат.

— Шкура такой огромной лисы намного больше стоит, — сказал аптекарь и дал старику несколько монет, мази и трав от ран.

— Спасибо, — кивнул старик.

На обратном пути через лес старик зашёл на могилу к Колобку. Маленький холмик дикие звери не тронули, а вот снег вокруг основательно утоптали. Волчьи и заячьи следы перекрывали медвежьи. Старик усмехнулся. Расскажи кому и ведь не поверят. Старик поклонился круглой могилке и побрёл к дому.

Старуха встретила его со слезами и бросилась в ноги, вымаливая прощение. Старик горько улыбнулся и как драгоценные серьги, повесил старухе на уши дужки слухового аппарата.

— Прости меня дуру грешную! — прошептала старуха.

— Да и ты меня прости дурня великовозрастного, — пробормотал он и понял, что наконец-то старуха пусть слабо, но слышит его.

— Главное, что слуховой аппарат действует, — сказал старик. — Я сейчас работать пошёл, ты приготовь поесть что-нибудь.

— Куда работать? — изумилась бабка. — Зачем? Плюнь ты на всё. Тебе раны ещё залечивать нужно.

— Заживут, — сказал старик.

Он подошёл к занавеске, отделявшей жилую часть избы от недостроенной и резко содрал её. Толстый слой пыли ещё хранил отпечатки, катавшегося здесь Колобка. Старик вздохнул и навёл мало мальский порядок. Подошёл к сваленным и перемешанным доскам, взял молоток, гвозди и принялся работать.

В голове не было ни единой мысли. Только понимание того, что и как делать. Когда начало темнеть, усталый старик облокотился на выструганный подоконник, который он только что подогнал ко второму в комнатке слюдяному окошку. Ноздри старика защекотал аромат ухи и свежего хлеба, что долетал из кухни, где кашеварила старуха.

— Еда готова, — долетел до него голос старухи.

— Уже иду, — крикнул он.

— Хорошо, — ответила старуха. — Захвати табуретку.

— Ладно.