Месть королевы мафии (ЛП)

— Тебе лучше не знать, — бормочу я, направляясь к холодильнику за продуктами для завтрака. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? Я могу пойти на встречу один. Придумать для тебя отмазку?

— Мне нужно поработать, — она берет яйца с беконом из моих рук. — Не хочу думать обо всем остальном, пока опасность не минует.

— Понимаю.

— Как ты сегодня себя чувствуешь? — спрашивает она, разбивая несколько яиц в миску.

— Лучше, — честно отвечаю я, и она кивает. — Я рад, что между нами больше нет секретов.

— Я тоже, — она взбивает яйца вилкой. — Думала, что знаю все о прошлом, но, очевидно, это не так.

— Жаль, что ты не можешь поговорить с Лео или Натальей, — я опираюсь бедром о столешницу, наблюдая, как она добавляет приправы в яичную смесь. — Держу пари, у них было бы больше идей.

— Я тоже думала об этом, но не могу раскрыть свою личность Маццоне.

— Согласен. Они легко свяжут воедино все факты. Поймут, каковы были твои истинные намерения, — провожу пальцами по ее длинным темным волосам. — Они никогда не узнают.

Она кладет бекон на сковороду.

— Не узнают.

— Что ты собираешься делать с Ренцо?

Боль искажает ее лицо при упоминании его имени.

— Не знаю. Его поступок не может остаться безнаказанным.

Я запечатлеваю поцелуй на ее лбу.

— Мы не обязаны решать его судьбу сейчас. Я быстренько приму душ. А пока постарайся выбросить все из головы. Обсудим нашу историю для «Комиссии» в машине. Давай просто преодолеем это препятствие, а потом обсудим, что делать с твоим заместителем.

Глава 41

Катарина

Все покидают крематорий, и я рада, что этот спектакль закончился. Я также благодарна дону Маццоне и «Комиссии» за то, что они приняли наши объяснения и считают, что Братва несет ответственность за все. Бен тесно сотрудничает со своими знакомыми в деле об экстрадиции Антона Смирнова, и он обеспечил дополнительную безопасность на сегодняшних похоронах, чтобы русские не смогли приблизиться ни ко мне, ни к Массимо.

Я стою у входа вместе с Массимо и Фиеро, окруженная вооруженными солдатами, и наблюдаю, как Анаис на верхней ступеньке лестницы благодарит гостей за то, что они пришли. Круз стоит рядом с ней, поддерживая жену. От меня не ускользнули ядовитые взгляды, которые он бросал на Массимо и Фиеро во время церемонии, и я хочу найти время, чтобы поговорить с ним сегодня. С ним мне тоже нужно разобраться.

Я пыталась поговорить с Анаис ранее на этой неделе, когда посещала их дом — после того, как прах был анонимно оставлен у ее двери, — но это было невозможно. Она опустошена потерей отца и плохо с этим справляется.

— Нам пора идти домой, — говорит Массимо, кладя руку мне на поясницу. — Не люблю слишком долго находиться на открытом месте, — в последние несколько дней он был очень заботливым, и я еще больше люблю его за это.

Какое облегчение, что между нами больше нет секретов. Я думала, что, сказав ему правду, мы отдалимся друг от друга, но это сблизило нас.

— Я люблю тебя, — я стараюсь говорить ему это каждый день, потому что мне невероятно повезло, что Массимо есть в моей жизни. Не хочу, чтобы он забывал, что он значит для меня.

— Я тоже тебя люблю.

— Дай мне поговорить с Анаис. Хочу убедиться, что с ней все в порядке.

Массимо не возражает и ведет меня к выходу, в то время как Анаис и Круз спускаются по ступенькам. Круз шепчет что-то на ухо Анаис, прежде чем уйти, когда мы приближаемся. Он бросает на нас ехидный взгляд, ясно демонстрируя свое отношение.

— Привет, — подхожу к сестре и заключаю ее в объятия. — Ты в порядке? — Массимо отходит на несколько шагов, чтобы дать нам возможность побыть наедине.

— А ты как думаешь? — она всхлипывает, высвобождаясь из моих объятий. — Моего отца зверски убили и прислали ко мне домой мешок с прахом, как… какой-то мусор! — по ее лицу текут слезы. — Конечно, я не в порядке!

Массимо протягивает мне салфетку, и я передаю ее ей.

Она вытирает слезы.

— Я не жду, что ты поймешь, — говорит она сквозь рыдания. — Ты ненавидела его.

— Он тоже ненавидел меня, — мягко напоминаю ей. — И это не имеет никакого отношения к моему беспокойству о тебе. Не хочу, чтобы тебе было больно, — это все, что я могу ей сказать. Меня пронзает чувство вины, когда я вижу, как она расстроена, и понимаю, что причина этого — я.

— Зачем кто-то так поступил с ним? Он был одним из самых влиятельных донов в США и не заслуживал такой ужасной смерти.

Она настолько же безумна, насколько и драматична. Очень немногие доны уделяли сотрудничали с Саверио Салерно. Его не уважали и не любили. И она на самом деле понятия не имеет, как он умер. Никто не знает. Это все предположения. Однако она права. Он действительно погиб без чести, но заслуженно.

— Русские не разделяют нашего кодекса чести, — говорю я.

Ее глаза полыхают гневом.

— Гребаные ублюдки заплатят за это.

— С ними уже разбираются, — говорит Массимо, подходя ближе. Он кладет руку мне на спину и смотрит прямо в глаза моей сестре. — Нас не представляли официально. Я Массимо. Мне жаль, что мы встречаемся при таких обстоятельствах.

— Я знаю, кто ты, — ее оценивающий взгляд блуждает по нему с головы до ног.