Месть королевы мафии (ЛП)

Массимо сжимает мою руку, когда мы идем к его матери, и прогоняю воспоминания. Сегодня прекрасный день. Солнце светит прямо на нас, отбрасывая мерцающие лучи на кристально чистую воду бассейна. Цветочные ароматы витают в воздухе, смешиваясь с острыми фруктовыми ароматами. От аромата свежеиспеченного хлеба у меня слюнки текут, а в животе урчит. Перед отъездом я не могла переварить ни крошки, но теперь мне нужна пища, которая придаст сил пережить это испытание.

Мать Массимо встает при нашем приближении, нервно улыбаясь и сжимая в руках салфетку. Круглый стол защищен от жаркого августовского солнца широким зонтом. Все накрыто к обеду, а в ведерке со льдом охлаждается бутылка шампанского. Массимо отпускает меня, чтобы обнять свою мать и расцеловать ее в обе щеки.

— Ты хорошо выглядишь, мам. Отдых пошел на пользу.

Она мягко улыбается, с обожанием глядя на него. Она выглядит такой маленькой, хрупкой и тоненькой рядом со своим сильным, крепким сыном. Массимо берет меня за руку и притягивает к себе.

— Катарина испекла для тебя яблочный пирог, — говорит он, подбадривая меня взглядом.

Я натягиваю на лицо фальшивую улыбку и передаю коробку женщине, которая могла спасти меня, но ничего не сделала.

— Надеюсь, вам понравится. Это было любимое блюдо моего отца, — это не ложь. Наталья Маццоне пекла его специально для него. Ему так понравилось, что он попросил у нее рецепт, и передал моей маме. К тому времени их брак уже пошатнулся, и мама не хотела делать что-то приятное своему мужу. Поэтому именно я пекла для него пирог. Каждую субботу в течение нескольких месяцев, пока меня не похитили.

Она снимает крышку и вдыхает аромат пирога.

— Пахнет восхитительно. Спасибо, — ее голос мягкий и робкий, как и ее улыбка.

— Пожалуйста.

Подняв голову, она пристально изучает мое лицо, что меня немного пугает. Я стою на своем, сохраняя улыбку на лице.

— Похоже, ты счастлива в браке, — наконец произносит она после нескольких секунд напряженного молчания.

— Так и есть, — честно отвечаю я, поднимая взгляд на Массимо. — Ваш сын нравится мне все больше и больше.

Глава 28

Катарина

— Гейб присоединится к нам? — спрашивает Массимо, выдвигая для меня стул.

Его мать качает головой.

— Он покупает мебель для своего нового дома, — на ее лице появляется тень грусти.

— Массимо рассказал, что Гейб переезжает. Я уверена, вы будете скучать по нему, — говорю я, пока молодая женщина в белой униформе разливает шампанское по трем бокалам.

— Очень, — тихо отвечает она, глядя на Массимо, когда женщина протягивает ей бокал. Массимо едва заметно кивает, и я задаюсь вопросом, что это значит.

— Должно быть, одиноко в этом большом доме, — добавляю я, желая вовлечь эту женщину в разговор. Я хочу узнать ее получше. Улыбаюсь служанке, когда она протягивает мне бокал, и одними губами говорю «спасибо». Ненавижу, когда прислуживают, но мне пришлось к этому привыкнуть. Во всех влиятельных мафиозных семьях есть целый штат прислуги, который выполняет все прихоти.

— Да, но у меня нет выбора. Это дом предков моих сыновей. Он принадлежал семье Греко на протяжении многих поколений.

Массимо хмурится, ставя бокал на стол.

— Тебе не обязательно жить здесь, мам. Мы можем найти тебе жилье поменьше, если хочешь.

— И что делать с этим домом? — она откидывается назад, когда другая женщина ставит перед ней тарелку.

Массимо пожимает плечами и кивает, когда ему подают салат с курицей.

— Мы можем его сжечь, мне все равно.

— Массимо! — она задыхается. — Ты же не серьезно!

— Я не придавал этому особого значения, но давай посмотрим правде в глаза, ма. Ни у тебя, ни у меня, ни у Гейба с этим домом не связано никаких счастливых воспоминаний. Почему мы должны за него держаться?

Убедившись, что у нас есть все необходимое, две служанки удаляются в дом.

— Вопрос решен, — тихо отвечает она, глядя на свои колени.

— Мы могли бы снести его и построить новый. Такой, который соответствует твоим требованиям. Так ты не потеряешь доступ к своим садам, — мой муж поворачивается ко мне, когда я нарезаю курицу, приготовленную на углях. — Мама — заядлый садовод, — он указывает рукой в сторону сада за бассейном. — Практически все здесь было посажено ею.

— Это очень впечатляет, — признаю я.

— Спасибо, — она бросает на меня быстрый взгляд из-под тонких ресниц. — Это было моей единственной поблажкой после смерти мужа.

От меня не ускользает, как напрягается челюсть Массимо при упоминании его отца.

— Когда Максимо был жив, он не разрешал маме ухаживать за садом, — объясняет он, сердито разрезая курицу. — Он сказал, что это ниже ее достоинства — выполнять работу, за которую платят.

— Массимо, ты не должен так говорить о своем отце.

— Почему? — Массимо бросает строгий взгляд в сторону матери. — Это правда.

— Это семейное дело, и тебе не следует говорить о таких вещах в присутствии других.

Массимо со звоном бросает вилку на стол.

— Катарина — моя жена, мама. Она — член семьи. Я не буду скрывать от нее правду. Возможно, на публике мне придется держать себя в руках, но наедине я буду говорить все, что захочу, об этом доноре спермы.