Месть Крестного отца

Родители на дешевых местах загудели, на сей раз громче, чем когда прибыл Майкл. Теперь ему уж точно не показалось. Почти рефлекторно он обернулся и заметил, что Аль Нери вышел из машины и пробирается к ним. Аль остановился и поманил ладонью Майкла. Тот покачал головой. Он не мог уйти сейчас, когда Энтони собирается бросать мяч. Аль нахмурился.

— Что происходит? — спросила Мэри.

Майкл понятия не имел. Это не имело никакого отношения к Альберту — никто не смотрел в его сторону. Корлеоне подумал, у Нери новости про Тома Хейгена, что, естественно, никого здесь не касалось. Если дело в Энтони, тоже странно. Как может хороший питчер вызвать столько эмоций в игре с явным перевесом? На одних лицах был шок, на других — гнев. Один из тренеров отозвал судью в сторону.

Судья был еще юношей, вероятно студентом колледжа, приехавшим домой на лето. Майкл слышал, как он спросил у тренера, уверен ли тот, и тренер кивнул.

Лицо судьи побелело. Он зашагал к базе, повернулся к зрителям. За ним, в кругу питчера, стоял Энтони с перчаткой и сердито хмурился.

Рита с Майклом обменялись взглядами. Корлеоне покачал головой, не понимая, что происходит.

— Дамы и господа, — произнес судья. — Внимание, пожалуйста. Произошло… Мы откладываем игру… — Затем он свесил голову и зарыдал. Энтони вышел из круга и направился к нему.

Аль Нери, добравшись до Майкла, наклонился и прошептал боссу на ухо, будто хотел оставить новость в секрете, будто не слышал ее только что по радио.

— Кто-то стрелял в президента, — сказал Аль. — Президент мертв.

Не кто-то, подумал Майкл.

Карло Трамонти.

Майкл сунул руку в карман и потер поврежденный стеклянный глаз. Несмотря на все, что знал, а может, из-за того, что знал, он был потрясен не меньше других.

Глава 28

До конца жизни Франческа будет помнить, где была и что делала, когда узнала о смерти президента Джеймса Кавано Ши, однажды целовавшего ей руку на приеме.

Франческа ждала Джонни в костюмерной, расположенной в трейлере рядом с пляжем, неподалеку от построенного на заказ временного пирса с пришвартованными кораблями, как во время открытия Америки, и с катерами съемочной команды. У нее не было часов, и Джонни шутил, что часы в костюмерной приносят неудачу, потому что «фильм должен получиться на все времена». Несомненно, миновало за полночь.

Последние несколько недель она жила на огромной съемной вилле вместе с Джонни, детьми и Джинни, бывшей женой Фонтейна, а также несколькими актерами, его друзьями. Рядом находился монастырь, выдаваемый в картине за испанский. Франческа с Джонни не скрывали своих отношений, но в сложившейся ситуации спали в разных комнатах, как и Лиза Фонтейн со своим женихом, детективом из Нью-Йорка по имени Стив Ваккарелло. Они приехали туда всего на неделю, отдохнуть. Франческа несколько смущалась и злилась на Джонни, но он уверил, что Джинни с дочерьми полюбят ее и маленького Санни. Все складывалось хорошо.

Однако если им хотелось остаться наедине, приходилось пользоваться костюмерной или другим местечком подальше от виллы. Однажды они даже пробрались в монастырь и занялись любовью на троне, сделанном для короля Фердинанда.

Франческа ждала уже два часа, может, даже три. Иссякало терпение и вино. Она вышла посмотреть, скоро ли закончится съемка.

Она была немного пьяна.

В нескольких сотнях метров, в темном Средиземном море, кружили два современных катера и «Санта-Мария». Даже с такого расстояния Франческа слышала крики режиссера. Съемки шли месяц, а это уже третий режиссер. По словам Джонни, седьмой кинодраматург не смог написать приличный сценарий.

Она пересекла пляж и увидела Джонни в костюме, шагающего по палубе. Режиссер взвизгнул, Фонтейн с яростью сорвал с себя шляпу и швырнул за борт. Кто-то тотчас прыгнул в воду выловить головной убор.

Франческе это показалось забавным.

На корабль сообщили новость, но Франческа узнала об этом позже.

Она села на песок.

И поняла, что изрядно набралась.

Увидев Лизу Фонтейн с женихом — они прогуливались по пляжу, держась за руки, — Франческа подумала, что у нее галлюцинации, но Лиза радостно поприветствовала ее и подошла поближе.

— Стив завтра рано улетает, — сказала она.

Очевидно, то была попытка объяснить, что они делают так поздно на пляже.

— Понятно.

— Не возражаете, если мы присоединимся к вам?

Франческа покачала головой.

— А ты остаешься?

— Еще на недельку, — ответила Лиза. — Пока не начались уроки.

Они сидели вместе в напряженном молчании, смотрели на корабль. Съемка прекратилась.

Лиза со Стивом обменялись взглядами, и Лиза набрала в легкие воздуха:

— Вы с моим отцом — прекрасная пара.

— Спасибо.

Очевидно, это Стив надоумил ее, но все равно было приятно. Лиза и раньше держалась в меру дружелюбно.

— Поначалу, — сказала Лиза, — у меня была та же реакция, как если бы ваш отец встречался с женщиной на семь лет вас старше.

Ничего странного. Если к ее возрасту прибавить семь, будет тридцать четыре. Отцу было тридцать семь, когда он умер, а матери тогда было тридцать четыре. И тут Франческа поняла, что не те цифры складывает. Она была очень, очень пьяна.

— Конечно.