Месть Ледовой Гончей

Я стоял в коридоре и увидел, как с верхней палубы спустился капитан «Девятикристального». Двигался он тяжело, как человек, давно сдавшийся собственному весу и старающийся ходить поменьше.

Мертвец повернулся к нему.

— О, а вот и благородный капитан Стиперсон! — услышал шаги Сэмуль и ловко выбрался из каюты. — Добрый день, капитан, я взял на себя смелость заполнить одну из кают. Добрым странникам нужно в Барроухельм, и я подумал, что вы будете не против.

Капитан стащил с головы меховую шапку, обнажив седую, с проплешинами, голову. Щеки командира «Девятикристального» обвисли, под глазами набухли темные мешки.

— Приветствую на борту, — недружелюбно буркнул он, а затем, проверяющим взглядом буравя нас, одну за другой стянул с рук варежки. — Извиняюсь за беспорядок.

Он чуть отвернулся и трубно высморкался в видавший виды платок.

— Еще раз простите.

— Нам нужно семь кроватей, — голос Мертвеца дрогнул. Что так взволновало седовласого пирата?

— Устроим. Сэмуль, идем. Надо поговорить. Вы пока устраивайтесь.

— Что случилось? — спросил я Мертвеца, когда мы остались в коридоре вдвоем. Из каюты слышалась шутливая перепалка Бурана и Тройки, лязгнула дверца печки, громыхнул табурет.

— У него на большом пальце правой руки перстень, — сказал Мертвец. Он посмотрел на меня и победно улыбнулся.

— Это что-то значит?

— На нем пирамида. Это тайный знак Добрых. Он поменялся, еще когда был жив отец. Раньше была рыба.

Я подумал, что мне послышалось.

— Что, простите?

— Я облазал весь Руддергтон в поисках хотя бы признаков какой-нибудь действующей ячейки. Тщетно. Либо всех местных Добрых вывели агенты черных капитанов, либо они сами растворились во времени. Конечно, за эти годы могли измениться знаки ордена, но хоть что-то должно было остаться. Какая-то мелочь, какие-то слухи. Мне не удалось найти ровным счетом ничего. И вот тут, стоя на этой жалкой пародии на корабль, я вижу знак Добрых. Идем. Мы должны поговорить с ним немедленно!

Капитана и его помощника мы нашли на ступенях трапа. Судя по всему, Стиперсон отчитывал своего подчиненного, а тот лишь изображал виноватый вид, явно привыкший к таким вот взбучкам, и терпеливо ждал завершения выговора.

— Что-то случилось? — заметил нас Стиперсон и недовольно поджал губы.

— Очень важный разговор, — сказал Мертвец и поднес палец к кончику носа, а затем к краю левого глаза, словно соринку убрал. — Очень важный.

— Это может подождать? — угрюмо поинтересовался Стиперсон.

— Нет. — Мертвец повторил странный жест, но в душе капитана ничто не шелохнулось.

— Это из ваших, мастер Стиперсон, — вздохнул Сэмуль. — Я пойду распоряжусь по поводу кроватей.

Толстяк нахмурился, а затем закатил глаза и кивнул Мертвецу:

— Идемте.

— Я хочу сразу заверить — в ваши игры не играю. Мне они не интересны, — сказал капитан Стиперсон, едва мы оказались в его каюте. Здесь тоже все поросло грязью. Стюардов на борту не держали, наверное, уже несколько лет.

— На тебе кольцо, — сказал Мертвец.

— Да, на мне кольцо. Сейчас в Содружестве выгоднее быть в ордене, чем оставаться вольным капитаном. Иногда надо быть с кем-то, чтобы спокойно заниматься своей работой, знаете ли. Я торговец, с вашими фантазиями не сталкивался никогда. Мое дело возить рыбу в блуждающие города и пытаться обойти этих драных торгашей из «Стражей» с землей и древесиной.

Он втиснулся в кресло за столом. Стекла за спиной капитана давно никто не протирал. Даже если к окну с той стороны подошел бы ледовый демон — мы об этом узнали бы только после того, как брызнут осколки, впуская внутрь разъяренную смерть.

— Где находится ставка в Барроухельме? — бесцветно спросил Мертвец.

— Я ничего не знаю, мой друг. За пределы портовых дел мои интересы не распространяются. Ищите там кого вам надо сами, а меня не впутывайте. Я и так слишком рискую с этой вот печатью на пальце, когда прихожу в города, где слаба власть Содружества. Так что оставьте меня в покое и ищите ответы в Барроухельме. В ваши игры там многие играют.

Я смотрел на капитана Добрых и не мог поверить в то, что видел. Где те благородные широкоплечие воители в белых плащах? Где флотилии боевых судов, идущие на бой с хищными фретами черных капитанов? Неужели легендарный орден состоит из таких, как Стиперсон, а их суда — разваливающиеся на ходу, заваленные хламом торговые посудины?

Мертвец безразлично смотрел на Доброго, и от ледяного взгляда седовласого пирата толстяк нервничал.

— Что я еще могу сделать?

— Я на твоем месте надевал бы кольцо только в порту, — равнодушно произнес Мертвец.

— Я так и делаю, — язвительно ответил Стиперсон. — Я так думаю, что вы не побрезгуете моей недостойной компанией для путешествия, верно? А то, может, кто-то из правильных капитанов подберет вашу шайку.

Мне так хотелось сказать ему что-нибудь едкое, обидное. Выказать все свое презрение к таким людям, как он. Заставить его возненавидеть самого себя. Капитан Стиперсон своим видом, своим кораблем растоптал сказки Лайлы. Двое Добрых встретились мне за недолгую жизнь. Один — оледеневший на всю голову пират с эмоциями айсберга, второй — неряшливый торговец.