Месть мажора

— Ты серьезно в это веришь, Геля? — Андрей повысил голос. Я думала, что это будет непростой разговор, но не думала, что настолько.

— Я просто ставлю тебя в известность. Не стоит закатывать скандалы.

— А зачем ты идёшь с ними?

— Не глупи! Я не могу отпустить своего маленького сына с Кириллом. Он его совсем не знает, а Кирилл не знает, как обращаться с детьми. — Андрей встал, уперся костяшками о стол.

— Как ты удобно устроилась. Да, Геля? — не дожидаясь моего ответа, сдёрнул пиджак со спинки стула, тот с грохотом упал.

— Я на работу. Ночью меня не жди. Хотя когда ты ждала?

Дверь громко хлопнула, я подскочила на стуле. Потерла виски, голова жутко разболелась.

Хреновый из меня вышел дипломат, как не сглаживай углы, они все равно остаются острыми.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 48

Кирилл

Захожу в дом отца. Я уже давно здесь не был. Обычно мы встречались в офисе, в ресторане. Это место стало мне чужим.

Глупо винить в своей подлости дом, но именно здесь я совершил столько ошибок.

Останавливаюсь в гостиной. Здесь я стоял, когда Геля смотрела то проклятое видео. Моя измена, которую я почти не помню, а то, что отрывками всплывает в голове, тяжёлым грузом ложится на плечи. Меня тошнит от самого себя. Я был ослеплён ревностью, ничего не видел, только угрозу нашим с Гелей отношениям. С ней было так хорошо, что боялся потерять. Но именно это и уничтожило все.

Отец сидел в своем кабинете, повернувшись вполоборота. В кабинете темно, лишь блик луны освещал помещение. Заострёные черты лица отца, грусть и какая-то вселенская тоска в глазах.

Он не слышал моих шагов, не знал, что я приехал. Он глянул на фотографию в рамке и отпил из квадратного стакана.

— Отец? — он вздрогнул, фотография выпала из рук. Судя по звуку, разбилось стекло.

Я сел на диван, продолжая его рассматривать. Я уверен, на фото Светлана, моя мать. И он столько лет страдает по ней? Должно быть, это ужасно.

Примерил их отношения на нас с Гелей. Неужели я также буду думать о ней всю жизнь? Это же невыносимо. Но теперь, когда я знаю про Мишу, моего сына, у меня нет шансов её забыть. Даже если я не смогу ее вернуть, она останется той, что родила мне сына.

— Зачем ты пришел, сынок? — он не смотрел на меня, старался отвести взгляд.

— Почему ты не рассказал мне про сына?

— Зачем? Я же видел ваши отношения с Гелей, она крутила тобой, как хотела. А тут ты был бы привязан к ней. Я не хочу такой жизни для своего сына.

— Ты ничего не знаешь про то, что случилось! Единственным мудаком и сволочью был я. Я виноват, что она ушла. Я замучил её своей ревностью, своим предательством. Тебе должно быть это знакомо, как никому. Ты поэтому потерял Светлану? Из-за ревности?

— О, сынок. То, что делал ты — это цветочки! Я вышел на новый уровень своей одержимостью Светой. Я запирал её дома, даже бил, потом, когда она собиралась уходить, молил о прощении. Однажды ей надоело. И она навсегда ушла. Поверь, с тобой бы было то же. Ты довел бы Ангелину до этого. И о том, чтобы рождение Миши оставалось в тайне, попросила она, — он с грустью глянул на фото.

Я всегда был уверен, что мой отец очень властный, ему нипочем эмоции обычного человека. Он выше этого, думал, его ничто не может вывести из равновесия. На самом деле я совсем не знал, что творится у него в душе.

— Мой сын называет отцом другого. Моя женщина принадлежит другому. Ты правда думаешь, что у тебя есть право решать за меня такие вопросы? Решать судьбу не одного человека, а трёх? Если бы я знал, что Геля беременна от меня, я бы боролся, или хотя бы был рядом, — я рассмеялся. До меня сейчас только что дошло.

— Вы это придумали ещё тогда? — я надвигался на него. — Поэтому ты уговорил меня уехать? И потом ничего не сказал? Хотя ты знал! Черт тебя побери! — я швырнул бутылку с виски в стену.

Мне ненавистна мысль, что Геля должна обсуждать то, в какие дни я могу видеть своего сына, со своим мужем. Отец даже не шелохнулся, отпил из стакана.

* * *

На следующий день я ждал их в парке. Возле меня остановились девушки, попросили сфотографировать на камеру. Строили мне глазки. В объективе, за их спинами увидел ее.

Белые кроссовки придавали лёгкости её походке, подойдя, она засунула руки в карманы белых капри. Волосы подняты вверх, оголяют длинную шею.

— Ты все так же пользуешься популярностью? — она постаралась сказать это с шуткой, но голос её дрогнул.

Миша вскинул голову, смотрел на меня с любопытством. Я не знаю, как себя вести с детьми. Опустился на корточки.

— Привет, — протянул ему руку. Он пожал её. — Ты не против, если мы проведем это время вместе? — он пожал плечами. — Я не знаю, что ты любишь. Вот принес тебе коллекционную машинку. — Протянул коробочку. Взгляд Миши загорелся, он с нетерпением распаковал ее.

— Не стоило, Кирилл. Она очень дорогая. И, похоже, она ему нравится.