Месть Медеи

Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне.
Мой милый, что тебе я сделала?!

Я рухнула на диван и завыла, вцепившись зубами в подушку. Ну почему я была так невнимательна к мужу, ведь видела, что он все позже возвращается по вечерам, все больше отдаляется от меня и от ребенка? Почему не слушала маму? В последнее время я была занята многими весьма увлекательными делами — воспитанием ребенка, салоном и личной жизнью моих гадалок, вокальными пертурбациями подруги Маши, историями про заживо погребенных — чем угодно, только не Сашей и его делами!

Я попыталась взять себя в руки. Что там еще советовали психологи, чтобы успокоиться? Надо вспомнить все плохое, что было в нашей совместной жизни. Например, как мы ругались, когда он по ошибке выкинул в мусоропровод мой любимый старый полосатый свитер. Я заподозрила, что свитер Саша уничтожил не случайно, он его всегда терпеть не мог, и закатила грандиозный скандал. Чтобы меня утихомирить, Саша в тот же вечер поехал со мной по трем круглосуточным супермаркетам, и мы купили целых три новых свитера взамен безвременно усопшего старого. Нет, я не должна вспоминать о той поезде и нашем бурном веселье по поводу каждой покупки. Надо помнить только про погибший свитер! Только про гадости, которые он мне сделал за нашу совместную жизнь! Но в памяти почему-то всплывало наше знакомство.

Оно, надо признаться, было необычным. Несколько лет назад, как мне сейчас казалось — еще в прошлой жизни, я была безработной. После окончания филфака все, что я могла — преподавать в школе или гадать на картах. Конечно, гаданию меня учили не в универе, но тем не менее, выходило совсем неплохо. Клиенты меня любили, с коллегами-гадалками установился отличный контакт. Но салон, где я работала, закрылся, и я на долгие месяцы осталась не у дел. А потом меня вызвала бывшая приятельница по салону гадалка Моника и предложила новую перспективную работу — экскорт-услуги для мужчин с сексуальными проблемами.

От меня требовалось немногое — пару раз в неделю сопровождать какого-нибудь извращенца или импотента на официальные приемы и дружеские вечеринки, чтобы его друзья и родственники думали, что у мужичка ориентация правильная и с потенцией ого-го! Естественно, о проституции речь не шла — не нужны гомосексуалистам такие услуги. А платили за безобидный экскорт очень даже неплохо. По крайней мере мне, после долгого безденежья, условия работы показались райскими. И вот в этом салоне я впервые увидела Сашу.

Это была моя первая встреча с потенциальным клиентом, нечто вроде собеседования, и чувствовала я себя, надо признаться, просто отвратительно. Руки-ноги тряслись, мысли путались, и я была уверена, что мои услуги никому из приличных мужчин не понадобятся. Моника подбадривала меня, как могла, но ни ее уверения в моей неотразимости, ни полпузырька валерианки на меня в тот момент не действовали. Я вошла в полутемный кабинет, где сидел, возможно, мой будущий работодатель, и вначале мне показалось, что кабинет пуст. Мои глаза не сразу привыкли к темноте, и лишь через пару минут я наконец, увидела в глубине кабинета невысокого паренька, забившегося куда-то в угол, в небольшой промежуток между письменным столом и окном. Он стоял, почему-то держась за подоконник, и молча, без улыбки смотрел на меня.

Все наставления Моники насчет собеседования как-то испарились из моей головы. Начальники фирм и кадровики, с которыми я беседовала, пытаясь найти работу, держались совсем по-другому. Во всяком случае, их не надо было выковыривать из щели между столом и окном. Этот же, скорее, напоминал клиента гадального салона, уверенного, что на нем самая наитяжелейшая порча из всех возможных. Я решительно прошла в середину кабинета, отодвинула от стены стул и уселась на него.

Так, в полном молчании, мы провели минут пять. Я сидела на стуле в середине комнаты, соблазнительно, как Шерон Стоун, закинув ногу на ногу. Мой потенциальный работодатель стоял у окна, обеими руками держась за подоконник, словно собираясь немедленно выпрыгнуть в окно. На меня он не смотрел, все его внимание было отдано, похоже, собственным ботинкам. На шестой минуте мой страх прошел полностью, и меня начал душить жуткий смех. Чтобы отвлечься, я пыталась подумать о чем-то грустном, например, о своей будущей работе, но стоило мне взглянуть на унылую фигурку у окна, как от смеха с новой силой сводило живот.

— Молодой человек! — кое-как справившись со смехом, наконец выдохнула я. — Посмотрите же на меня! Давайте попробуем подружиться!

Он вздрогнул и, оторвав наконец глаза от своих ботинок, дико взглянул на меня.

— Я знаю, вас зовут Саша. А я — Полина. Я очень общительная, дружелюбная, обожаю детей и животных. Но зато я не люблю мужчин — ну то есть, вы понимаете, я не люблю с ними спать. — чувствуя прилив вдохновения, безбожно врала я. — Но зато у меня много друзей-геев. Это мои маленькие подружки.