Месть невольницы. Истинная для дракона

Её сознание затуманивалось от его осторожных и невероятно домашних, уютных объятий, в которых можно было расслабиться и довериться…И когда он снова наклонился к ней, а она продолжала гладить его голову, в её разуме что-то повернулось. Сквозь ресницы она видела перед собой другого — того, кого любила всей душой когда-то, кому отдала своё сердце, из-за кого потеряла его потом…

— Азар… — Вырвалось из её губ, и она замерла, распахнув глаза. Впервые с тех пор она произнесла это имя. Наверное потому, что хотела бы прежде, чтобы именно он был с ней таким... И так испугалась, что обидела Арселя.

Но принц не выглядел смущенным или расстроенным, он даже не напрягся, продолжая рассматривать её с таким выражением, будто ребёнок, получивший долгожданную игрушку. Всё так же невинно обнимал её и спокойно улыбнулся, когда она прошептала:

— Прости.

— Ничего, — сказал он ей и чмокнул в самый уголок губ.

— Я только что тебе всё испортила.

— Поверь, Эммили, ты сделала мне сегодня самый большой подарок.

— Разве?

— Ты была готова стать моей. Никто никогда не делал для меня ничего, что делаешь ты, и ради меня не поступал так! — Он о чем-то подумал и спросил снова. — У тебя раньше был кто-то... ещё, — очевидно, хотел спросить «кроме брата», но не стал, а она и так поняла.

— Нет, не сложилось.

— Извини меня.

— За что, мой хороший?

Они полулежали на диванчике, обнимая друг друга, как дети, связанные общим секретом, которые прячутся от невзгод под столом, прижимаясь друг к другу, и продолжали говорить, как говорили всегда. Честно озвучивая свои мысли, не скрывая, не смущаясь.

— Я не должен был просить тебя. Хотя моё предложение стать настоящей семьёй всегда будет в силе.

— Ты можешь просить меня о чём угодно, и сколько раз тебе говорить, что мы уже настоящая семья, — она легонько толкнула его локтем в бок, на что он шутливо охнул.

— Я так люблю тебя, Эммили. Так благодарен тебе. Ты не сможешь себе представить.

— Не больше, чем я тебе, Арсель, — она положила голову ему на плечо.

С ним не нужно бояться боли, или того, что тебя сожмут слишком сильно, что обидят. Потому что он никогда этого не сделает. Эммили правда была благодарна Арселю за то, что прижав её к себе, как обычно, он остановился даже не начав ничего. Наверное, ему, как и ей, важно было само осознание, что рядом есть кто-то, кто примет тебя любого, сделает для тебя всё и никогда не оттолкнет.

Возможно, из-за сегодняшнего вечера потом она научилась доверять и кому-то ещё... К счастью, они оба понимали, что друг для друга они нечто иное, чем возлюбленные. Пусть он и видел в ней что-то возвышенное, ради чего был готов и на обряд, и на отвественность, даже не нагулявшись, не распробовав развлечений после своей непростой жизни, но отдавал себе отчёт, что их привязанность основана не на том, что должно связывать мужчину и женщину. Скорее, на пережитой ими боли. И пусть ему этого было достаточно, но только потому что он не знал иного.

Если бы они не были сломаны, то никогда не оказались бы в такой ситуации, залечивая раны друг друга. Хотя всё равно могли бы быть добрыми друзьями. Но Великий неверное не зря послал их навстречу и усторил то знакомство в подвалах замка. Сейчас им обоим было жизненно необходимо чувствовать себя нужными, любимыми, и каждый получал это в другом.

Этот его единственный милый поцелуй нисколечко не осквернил их отношения. Напротив, сделал их ближе друг другу. Эммили не жалела, не считала это странным или неправильным. Между ними не было недомолвок, стеснения, ревности, недоверия. Они были родными и принимали друг друга по умолчанию, готовые в любой момент времени отдать часть себя, своей души другому, если нужно. Как потом он будет готов подарить ей своё сердце, потому что она будет нуждаться в нём, так она сейчас готова была сделать что угодно, чтобы его искалеченная душа перестала болеть. И сегодня они оба получили то, в чём нуждались.

Она испытывала к принцу только больше нежности и благодарности, когда вспоминала, каким трогательным, внимательным и осторожным он был с ней. Но вдруг Арсель обнял чуть крепче и немного взволнованно хохотнул ей в ухо.

— Ну что ты?

— Эммили, ты первая, кто меня полюбил, первая, кто обнял, даже мой первый поцелуй — твой. Кажется, я не расплачусь с тобой за это всё и через несколько сотен лет.

— Разве я бы потребовала с тебя плату? — Улыбнулась она.

— Нет, но я боюсь, что однажды тебе надоест со мной нянчиться, или уже надоело... Теперь ты не захочешь проводить со мной время.

— Я бы не называла это так, и ты тоже меня во всём поддерживаешь. Никогда не стану тебя осуждать, и всегда буду рядом с тобой, слышишь? Что бы ни случилось.

Он выдохнул, уткнувшись носом в её волосы.

— Мне так хорошо с тобой, Эм. Ты самая лучшая девушка во всех мирах!

— Нет, мой хороший, лучшую ты ещё не встретил, но это обязательно случится...