Месть оптом и в розницу

Когда мы подъехали к зданию областной прокуратуры, Иван оставил меня в машине, а сам пошел на разведку. Не было его довольно долго. Последние ночи мне как-то совсем не удавалось поспать, и я откровенно клевала носом. Решив использовать свободное время с пользой, я перебралась на заднее сиденье, свернулась калачиком и попыталась задремать. Лежать было неудобно, крутясь так и эдак, я случайно сунула руку в сгиб сиденья и наткнулась на что-то твердое и холодное. Потянув находку на себя, я извлекла из-за сиденья крест. Наперсный, вернее сказать, напузный, как назвал его пару дней назад Виктор, крест отца Ксенофонта. Последний раз я видела его, когда выгружала попа из моей машины и укладывала на покой в сенях у Витька и очень хорошо запомнила. Совершенно непонятно, как он мог оказаться за сиденьем этого автомобиля? Нужно попытаться рассуждать логически. Что мы имеем? Когда батюшка покидал Дупло, крест был на нем, это очевидно. Иначе он остался бы в доме Виктора, но никак не в уазике. Дальше… На ферме, когда мы увидели Ксенофонта, крест на нем уже отсутствовал. Я прекрасно помню, как Витька со смехом упрекал попа, что тот пропил даже свой крест… Получается, он потерялся где-то по пути от Лисицина до «Зари». Это очевидно. Только вот что же это значит для меня? Это значит, что от Дупла до фермы Семен Игоревич Перов добирался на машине моего жениха?

Не знаю, сколько времени я просидела в машине, напоминая остывший вулкан. Затем, очнувшись, затолкала крест поглубже в карман и выскочила на улицу с намерением бежать куда глаза глядят. Однако, поторопившись, запнулась за порог и свалилась на колени прямо у колес уазика. Сдерживая слезы, я подняла глаза и увидела, как из ворот прокуратуры вышел Иван. За ним, смеясь и размахивая руками, едва поспевал Витька.

– Не знаю, что этот парень напел моим тюремщикам, но меня отпустили под подписку о невыезде! – радостно возвестил узник, обретший свободу. – Ты чего там потеряла, Ир? Может, помочь?

– Не надо, – растерянно произнесла я. Не успев подготовиться к встрече, я не знала, как вести себя с моим то ли женихом, то ли самым настоящим палачом. Усилием воли я заставила себя улыбнуться: – Споткнулась вот, коленку расшибла.

– Ну ладно, грузитесь в машину, а то передумают еще тебя отпускать, не дай бог, – скомандовал Иван, с явным сомнением глянув на мои абсолютно чистые и здоровые колени.

Я быстренько забилась в уголок заднего сиденья и там затихла. Витек вольготно раскинулся рядом с шофером. Всю дорогу до Дупла Ваня подозрительно поглядывал на меня в зеркало, но молчал. Зато Виктор тараторил без умолку.

– Я Леопольдычу, как приеду, глаз на пятку натяну и моргать заставлю, – со мстительной улыбкой пообещал он. – Надо же так подставить человека! Вот гад! Наговорил следователю столько гадостей про меня, что я сам себя уже было бояться начал. Я и алкоголик, оказывается, и дебошир, и тунеядец, к тому же на психику неуравновешенную постоянно намекал, паразит, и на какие-то идеи навязчивые… Я, ребят, уж и света белого не надеялся в ближайшее время увидеть. Ужас! Верите, я сегодня всю ночь не спал. Клопы, что ли, в камере завелись? Извертелся весь. Мне чуть физиономию соседи по нарам не начистили за то, что спать мешал…

Мы с Иваном хмуро молчали. Я боялась открыть рот, чтобы не выдать голосом моего подавленного настроения. Но он, вероятно, все же почувствовал страх и напряжение, исходящие от меня. В чем причина, он не догадывался, но понимал, что случилось что-то не слишком приятное…

Приехав в Дупло, мы стали свидетелями бурной радости Матрены от встречи с любимым. Она с энтузиазмом начала хлопотать по хозяйству, то и дело с нежностью поглядывая на Виктора. Я старалась помочь ей, но мысли были заняты совершенно другим, и пользы от меня было маловато. Слава богу, Мотя отлично справилась и сама. Вскоре мы сидели за столом на Витькиной кухне в окружении знакомого натюрморта: самогон, огурцы, помидоры, картошка в мундире. Выпив с горя целый стакан, я под шумок общего разговора незаметно слиняла на свою половину. Там было тихо и ужасающе одиноко. Казалось, от этой дурацкой тишины у меня даже в ушах начинало звенеть. Прикорнув на кровати, я тихонько заплакала. За что судьба так подло издевается надо мной? Чем, интересно, я провинилась перед Богом? Только-только почувствовала себя, наконец, счастливой – и вот на тебе! Прекрасный принц превращается в Синюю Бороду, а я готова умереть от разочарования. Господи! Умоляю! Ну, пусть найдется хоть одно разумное объяснение, как этот несчастный крест очутился в машине моего любимого, и я буду благодарна тебе всю оставшуюся жизнь! Клянусь! Скажи, разве это справедливо? Разве мои подозрения могут оказаться правдой?! Неужели эти красивые голубые глаза могут так цинично врать? Эти губы, шептавшие мне вчера нежные слова и целовавшие меня, всего лишь орудие для обмана? А руки? Эти руки, которые могут приносить такое блаженство, созданы для того, чтобы сломать мне шею? Голова моя шла кругом то ли от выпитого самогона, то ли от горя, постигшего меня столь неожиданно.