Месть Осени

Дерево под моими шагами отозвалось жалобным скрипом. Я потянула дверь – она тут же поддалась. Когда-то одна юная пугливая девочка так же открыла эту дверь… Эта девочка несла в сердце страх и зарождающийся холод. Я почувствовала, как губы искривились в усмешке. Хорошо, что эта девочка больше не я.

В сенях стоял зыбкий полумрак. Пахло можжевельником и сухими травами. Я прошла к еще одной двери и толкнула ее.

Комнатка Дарины была такой, как я ее помнила: под потолком висели перетянутые веревками веники, в углу стояла низкая кровать с красным покрывалом. На кровати лежал юноша с закрытыми глазами. Он кого-то мне напомнил, но сознание тут же отсекло эту мысль. Мне нужна была женщина.

Она стояла прямо передо мной: в льняном белом платье, простоволосая и босая, – и со спокойной улыбкой ждала, пока я подойду.

– Здравствуй, Дарина.

– Здравствуй, Вера. Ты… изменилась.

Я прислушалась к размеренному биению ее сердца. Непохоже было, чтобы она боялась.

– Мы просто с тобой давно не виделись.

Дарина смотрела на меня безучастно. В ее рыжих волосах блестела седина, глаза потускнели. Я вспомнила, с каким сочувствием она вглядывалась в девочку, что пришла к ней однажды.

– Я знаю, зачем ты здесь, – сказала Дарина глубоким и сильным голосом. – И знаю, что умру сегодня.

Я прислушивалась к стуку ее сердца. Почему она не боится?

– Но убить человека непросто, Вера, – продолжила Дарина. – Мой сын дважды ходил к Хельге и так и не смог довести дело до конца. Лишь когда в него вселилась часть твоей души, он смог убить ее… Жаль, не ко мне он пришел потом за утешением. – Дарина пристально глянула мне в глаза и веско добавила: – Он пришел к тебе. Потому Хельга и выбрала тебя: ты одновременно – утешение и смерть.

Я хотела возразить, что это не так, но никак не могла понять почему. Аргументы утонули в черном облаке, которое заслонило события двухлетней давности. Что-то там было… Что-то важное. Но я не помнила.

– Это в прошлом, – наконец сказала я.

Дарина задумчиво покачала головой.

– Нет. Это твое настоящее. – Она протянула мне руку запястьем вверх. – Давай, девочка. Делай то, за чем пришла. И радуйся, что тебе утешение не понадобится.

Я слышала, как бьется голубоватая жилка под белой кожей, чувствовала ее кончиками пальцев. Прикрыв глаза, я слилась с этим стуком, готовясь впервые в жизни замедлить его, а потом и вовсе остановить.

Что значит убить человека? Увидеть, как закатываются его глаза, из тела вытекает энергия, как отчаянно и страшно борется с небытием его сознание и трепещет душа. Однажды я это уже видела. Не помню, как и когда, но точно видела… И больше не хочу.

Худые пальцы вдруг обхватили мое запястье.

– Берегись! – Дарина надавила, силясь оттолкнуть меня.

Сзади послышался звон стекла. В спину мне ударило нечто такой силы, что мгновенно сбило с ног – я рухнула на колени. Плечо прострелила жгучая боль. Дарина тоже упала. На груди ее расплывалось алое пятно.

Что это? Почему так больно?..

Пока я искала ответы, сила взмыла под небо хищной птицей и ринулась к тому, кто это сделал. Накрыла его неумолимой волной и втолкнула в студеные объятия Озера.

Никто не смеет угрожать Зиме.

В груди что-то треснуло, разломилось, осыпалось мне под ноги. Испуганное лицо Дарины пошло рябью, мелькнула тонкая полоска крови у ее искривленного рта, и реальность померкла окончательно.

* * *

Антон

«Ты увидишь, как погибает самый дорогой тебе человек».

Когда Вера упала, мне показалось, это меня ранили. Дарина повалилась вместе с ней, а потом изображение на экране исчезло. «Соединение не может быть установлено».

Я начал задыхаться. Кто-то держал меня за плечи, звал по имени. Потолок операционной стал раскачиваться, а потом рухнул. Перед глазами возник такой же черный экран, как только что в телефоне. В висках билось: «Катя, Катя, Катя». Когда она умерла, я тоже был недалеко, всего в двух кварталах. И тоже не успел.

Ощущение было такое, точно мне разом вспороли живот и вскрыли грудную клетку. Боль выкрутила внутренности, вырезала и выставила на холодный воздух. Сердце билось в горле, а я мечтал только об одном – чтобы оно поскорее остановилось.

В далекой черноте мелькнули внимательные серые глаза, тонкая шея и острые ключицы над краем ночной рубашки. Ее прикосновения всегда были осторожными. Всегда в тихом голосе слышались заботливые нотки.

Вера…

Воздух в легких закончился, а новый не поступал. Вот и отлично…

– Боец, у тебя телефон звонит!

– Тоха, тут написано «Аскольд Мирин». Ответить?

– Да ты что, не видишь, у него истерика? Отвечай. Давай на громкую.

– Нет. – Чтобы сказать это, пришлось снова начать дышать. Нечего Ваньке общаться с магом.

– Что? Не отвечать?

– Да жми уже!

Кто-то поднес трубку к моему уху.

– Вера не умерла, – произнес спокойный голос. – Она дышит. Я сейчас с ней.

Боль прокатилась от затылка до кончиков пальцев на ногах. Меня будто переехало трактором, потом переехало снова – но я почему-то продолжал жить.

– Что… – Губы и язык не слушались. – Что?..