Месть Осени

Натянув плотные перчатки для работы с землей и стараясь не вдыхать глубоко, я взяла сухой букет. Ничего не произошло: я не растаяла, не превратилась в лягушку и не упала замертво. Уже что-то. Толкнув плечом входную дверь, я вышла на крыльцо.

День был не по-осеннему погожий. В воздухе стоял аромат цветов и мокрой земли. Держа букет на вытянутых руках и следя, чтобы проткнутый мотылек находился подальше от лица, я двинулась в сторону неприметного кирпичного здания, служившего одновременно складом и офисом. Обогнула его и оказалась в закутке, куда сгружали увядшие венки, цветы и прочую растительность с могил. Дойдя до небольшого углубления в земле, скинула туда букет. Оглянулась по сторонам – никого, достала зажигалку и подожгла. Сухая трава вспыхнула. Запахло соломой, чем-то кисловатым и едким. На всякий случай зажав нос, я поспешила прочь.

По дороге к дому в кармане пиликнула эсэмэска – Ваня прислал номер и адрес Фроси.

«Успехов! – добавил он. – Милана – самая невыносимая девочка в мире. Но тебе понравится».

Я хмыкнула.

Понравится. Как же.

* * *

Перед поворотами автобус тормозил так резко, что я мысленно радовалась своей привычке не завтракать. После оплаты расклада, будь он трижды неладен, такси стало для меня непозволительной роскошью, так что до города пришлось добираться на автобусе. Параллельно я раздумывала, как лучше поступить: позвонить Фросе заранее или заявиться к ней без предупреждения?

На подъезде к городу я все-таки набрала номер, который прислал Ваня, но звонок тут же сбросили.

«Скоро перезвоню», – ответила Фрося эсэмэской. И затихла.

Она по-прежнему жила на окраине Москвы – ехать от кладбища даже с пересадками оказалось сравнительно недолго. День давно перевалил за середину, когда я, сжимая в ладони ремешок сумки, вошла в нужный двор и остановилась, увидев напротив песочницы знакомую скамейку. Бесконечное мгновение я пялилась на нее, не в силах избавиться от яркого воспоминания: мы сидим на этой скамейке, Тёма улыбается мне своей робкой улыбкой и несмело берет за руку. Светлые волосы падают ему на плечи, он оборачивается, и в какой-то момент в его облике мелькает Эдгар…

Похмелье в очередной раз шарахнуло по вискам, и я поморщилась. Хватит, Вера. Ты здесь не ради воспоминаний.

Миновав неработающий домофон, я по памяти поднялась на нужный этаж и с удивлением обнаружила вместо хлипкой, едва держащейся на петлях двери махину в два пальца толщиной. Черная кожаная обивка блестела в свете единственной на весь пролет лампочки. Справа красовалась глянцевая кнопка звонка. Я задрала голову и встретилась глазами с матовым оком скрытой камеры.

В кармане ожил телефон.

– Вы мне звонили, – нежно проворковала Фрося.

– Привет. Это Вера. Я… гм. Стою у тебя перед дверью.

На том конце повисло молчание.

– Я одна, – зачем-то добавила я, хотя Фрося наверняка сама видела это через объектив камеры.

В последний раз, когда я стояла здесь, за дверью раздавались ее крики. Даже услышав их, я не осталась. Не помогла ей. С чего я вообще решила, что она станет со мной разговаривать? Это с самого начала была плохая зате…

Дверь с щелчком отворилась. На пороге стояла Весенняя Дева. В синем бархатном костюме она казалась миниатюрной и округлой, как плюшевый мишка. Толстые пшеничные косы были перекинуты на грудь, пальцы украшали серебряные кольца. Она мало изменилась, разве что чуть располнела. Под глазами добавились тени, немного опустились уголки губ.

На бедре у нее пристроилась белокурая девочка в таком же синем костюмчике. В пухлых розовых ручках она держала усеянный стразами телефон и внимательно меня разглядывала.

– Милаша, положи трубочку, – не улыбаясь, велела Фрося. Теперь, когда голос ее не искажал динамик, я поняла, что и он изменился: стал ниже, в него добавилось хрипотцы, как если бы Фрося начала курить.

– Привет, – толком не понимая, к кому из них обращаться, повторила я. Девочка так и приклеилась ко мне взглядом, но я усиленно ее не замечала. – Спасибо, что открыла. Я не отниму много времени. Мне нужно кое-что у тебя спросить. Дело в том, что ко мне вернулась сила, и я не…

– Ты знаешь, что я больше не Весенняя Дева? – перебила Фрося.

От неожиданности я отступила в глубь коридора.

– Что? Нет, я не знала…

Девочка протянула ко мне ручку и издала пронзительный вопль. Фрося еле заметно вздохнула – пышная грудь качнулась под расстегнутой кофтой – и спустила ее на пол.

– Ну, теперь знаешь.

Девочка снова взвизгнула.

– Да, Милаша, это тетя Вера. Она с тобой поиграет, – пообещала Фрося.

Перехватив ее усталый взгляд, я сделала еще шаг назад.

– Заходи, – придерживая девочку за плечи, пригласила Фрося, и в голосе ее мне почудилась горьковатая насмешка. – Поболтаем.

* * *

Дочь Антона и Фроси восседала в центре необъятной кровати и тыкала пальчиком с красным ноготком в экран планшета. Покрывало было заляпано зеленой краской, к которой прилипли крошки печенья. В планшете, повизгивая противным тоненьким голоском, из одного конца экрана в другой перебегала упитанная свинка.