Месть Осени

– Спасибо за угощение, Томас, – поблагодарила Мари, поднимаясь из-за стола. – Уверена, твой дед не бросал семью. Родители редко оставляют детей по собственной воле. Верь в него и не слушай тех, кто говорит дурное.

Она покинула лавку с тяжелым сердцем. Новость просто убила. Если Еллу однажды миновал грань, стало быть, на это способен кто угодно.

Мари ничего не рассказала Эрму с Темом. Но решилась расспросить целительницу, явившись к ней на следующий день. Сначала, правда, выполнила обещанную работу, дабы задобрить вредную старуху. И пока та «порхала» над размороженными пузырьками и принюхивалась к зелью, спросила будто невзначай:

– Правда, что грань между мирами могут пересекать только стихийники? В смысле, маги попасть в наш мир не могут?

– Правда, – отозвалась госпожа Кин, попробовала настойку на вкус и явно осталась довольна. – Иначе маги давно бы проникли к вам и всех превратили в пепел. Ну, или почти всех. Оставили бы самых послушных. Кто-то же должен управлять погодой.

– Маги не способны. А люди? Здешние люди?

– Что за глупые вопросы? – рассердилась целительница. – Тебе же сказали: никто не может. Только вы просачиваетесь. Хотя не понимаю, как Флора вас вообще пропускает. Развеивала бы по ветру сразу. На границе. Но нет, развлекается старая карга!

В висках застучало от волнения, пришлось уставиться в пол, чтобы госпожа Кин не разглядела огонь в глазах.

Значит, она знакома со старушкой из жрецов! Значит, знает, где ее найти!

Это хорошо. Очень хорошо. Как и то, что маги уверены, что доступ к стихийникам для них закрыт. Это не так. Однозначно не так. Но пусть все остается, как есть.

Страшно представить, что случится с миром стихийников, если туда нагрянут маги...

Глава 20. Пропавший без вести

– Слышали новости? Банда, что грабит дома, вернулась! – объявил за завтраком один из охранников.

– Нам-то какая печаль? – отозвалась Марла. – Сюда они точно не сунутся. Выбирают лавки или дома на отшибе, где жильцов поменьше. А у нас слишком много народа.

– Их еще не поймали? – спросила Мари, очнувшись от «полудремы», в которой проводила большую часть дня. В собственных мыслях куда уютнее, нежели в серой реальности.

Сентябрь подходил к концу. Опадающие листья прибивало дождем к земле или носило по мощеным дорогам потоками воды. Не как маленькие кораблики, а, скорее, как утопленников, что не пожелали остаться на дне.

– Не поймали, – охотно просветил охранник. – Говорят, они уезжали из Восточного после истории со стихийницей. Здесь было слишком... хм... шумно. И многолюдно. «Охотились» в других городах. Поменьше. А теперь объявились. Принялись за старое.

– Не понимаю, – пробормотала Мари. – Маги такие могущественные. Неужели, нет средств, чтобы выследить одну единственную банду?

– Ш-ш-ш, – Марла предостерегающе ткнула ее в плечо. – Не нам о делах магов рассуждать.

– Не нам, – согласился с кухаркой охранник. – С другой стороны, зачем им вмешиваться? Не их же грабят.

– Ух!

Разговорчивый парень тоже получил от Марлы. Большой деревянной ложкой по лбу. Той, что она помешивала похлебку в огромной кастрюле.

– Все, хватит болтать! – разъярилась кухарка. – Вон из-за стола! За работу!

Мари нынче ждала работа вовсе не в гостинице, а на Темной улице. Теперь она бывала там три-четыре раза в неделю. Госпоже Рирден такое положение дел не нравилось, но отказать целительнице она не смела. Но нашла выход из положения. Урезала жалованье Мари почти вдвое. Справедливо с одной стороны. Вот только на другой работе не платили ни единой монеты. С какой стати? Когда ты в сетях мага, будто в паутине, какая тут плата? Хорошо, что Мари не нуждалась в деньгах. Крыша над головой есть. Как и место за столом. Так что и с половиной жалованья можно прожить, не бедствуя.

На что тратиться-то? Одежды пока хватает: скромной и серой. Разве что пироги покупать раз за разом. Но Мари заходила в лавку Томаса все реже и реже. При виде парня вспоминался Еллу. Рассказывать о его жизни в Орэне было никак нельзя, а поедать пироги, храня та-а-акой секрет, подло. Тем более, бабушка Томаса до сих пор жива. Провела всю жизнь в одиночестве. Осталась верной пропавшему мужу.

– Опять плелась нога за ногу? – ядовито поинтересовалась целительница, встретив помощницу в дверях.

– Простите, госпожа Кин, – поспешила извиниться Мари, ни капли не испугавшись грозного тона.

За время, что она замораживала здесь зелья, научилась определять, когда целительница сердится всерьез, а когда лишь делает вид. Нынче бояться нечего. Настроение у нее хорошее, хоть и старается это скрыть за напускным недовольством.

– Чего молчишь-то, стихийница? Язык проглотила? – поинтересовалась госпожа Кин минут десять спустя. Она помешивала почти готовое зелье для лечения мигрени – жидкость болотного цвета, а Мари внимательно наблюдала за процессом.

Это означало, что госпоже Кин скучно, и она не прочь «поболтать». Точнее, ответить на вопрос о целебном действии зелья или работе в целом. Мари подыгрывала. Всегда. Игрушке следует оставаться любимой, коли не хочет накликать гнев.