Месть озлобленной души

– И как давно начались видения?

– Где-то пару лет назад…

Всему должно быть объяснение… Она очень сильно похудела, и видно, что организм измотан. Может, Майк правильно делает, что бьет тревогу? У нее было непростое прошлое, напряженная учеба, что вполне могло вызвать психическое расстройство, а еще появился новый этап под названием «семейная жизнь». Что еще… Что еще? Была кома… Точно!

Неожиданно мне в голову пришел один неоспоримый факт, за который я и ухватилась.

– Так… Хорошо. В какие моменты наступают галлюцинации? Переживала ли ты стрессовую ситуацию накануне? Видения статичные или динамичные?

– Перестань, Джесс… – В голосе подруги сквозило раздражение, отчего мой поток вопросов прекратился. – Я понимаю, к чему ты ведешь, но я не склонна к шизофрении.

– У тебя была серьезная травма головы, Алана, причем здесь шизофрения? Зрительные галлюцинации при ней встречаются крайне редко, тебе ли не знать об этом? А вот если бы ты сказала, что постоянно слышишь его, то тогда бы и поговорили на эту тему.

– Ладно, успокойся. – Она примирительно улыбнулась, аккуратно дотронувшись до моей коленки, – у меня есть свои предположения на этот счет, – выдержав паузу, продолжила: – Находясь в коме…

Подруга замолчала, а я и не настаивала. Если требовалось время, чтобы сформулировать мысль, то у нас его предостаточно, ведь впереди была вся ночь. Обратив внимание, что ее кожа покрылась мурашками, а тело слегка вздрогнуло, сделала вывод, что знобило далеко не от прохладного воздуха. Потянувшись к соседнему креслу, я стащила с него легкое покрывало и накинула на плечи девушки. Алана приподняла уголки губ и чуть заметно кивнула в знак благодарности. Словно оттаяв, она продолжила:

– Мне снился сон, но он был настолько ярким, что казалось, будто переживала все по-настоящему. Я была в камере Марка и видела, как наступила его смерть, а также слышала последние сказанные им слова, пробившие огромную дыру в еле зажившем сердце.

– Это еще раз подтверждает мою теорию, подруга. То, о чем ты говоришь, очень похоже на гипнагогические галлюцинации, или, проще говоря, твой мозг воспроизвел в картинках ту информацию, что была сказана в палате. Возможно, твои родители решили поделиться этой новостью, зная, что ты все равно услышишь…

– Когда мне сообщили, что он действительно повесился, я проплакала всю ночь. Мне было очень больно… Больно от мысли, что я даже не смогла попрощаться с ним, ведь как бы ни противилась сама себе, но на тот момент я его еще любила…

Я прекрасно понимала ее. Даже нет смысла задавать ненужные вопросы, касающиеся воспоминаний, ведь первая любовь всегда оставляет глубокий отпечаток, сокрытый под слоем новых чувств. Если раньше, когда рана была достаточна свежа, хотелось бежать от обстоятельств, то сейчас, когда уже нет виновника всех проблем, вспоминаешь нормальные, а может быть, и счастливые моменты с ноткой грусти в душе. Вообще не удивлюсь, если Алана прокручивала в голове, как бы сложилась ее жизнь с Марком, если бы все было иначе.

Я молча потянулась к своему бокалу, потому что от таких размышлений хотелось промочить не только горло, но и заглушить мысли. Не хотелось думать, что Майк мог быть лишь запасным аэродромом…

– У меня сложилось впечатление, что Марк отпустил меня… – Алана нарушила угнетающую тишину, повисшую между нами. – Это не относится к смерти, нет… Внутри есть стойкое ощущение, что он подарил мне шанс на счастье без него. Что он смирился. А я даже не проводила его в последний путь. – Из-за подступивших слез голос Ланы дрогнул.

Ее слова подарили надежду…

– Тебя гложет чувство вины? – Она молча утвердительно кивнула, столкнув тем самым тяжелый камень с моего сердца, а то я уже себе понадумала черт знает что.

– Да… Поэтому я прихожу к нему на могилу втайне от Майка. Я прекрасно понимаю, что ни в чем не виновата, но это чувство не покидает меня, и после недолгих визитов становится чуточку легче… Джесс, пожалуйста, не осуждай меня и не говори ничего Майку.

Вправе ли я порицать? Нет, конечно. Это ее жизнь, и максимум, что я могу, – это поддержать морально или советом, что, собственно говоря, и делала. Подсев ближе, я приобняла подругу.

– Что ты чувствуешь к Майку?

Я и сама все прекрасно видела, но после этого разговора мне необходимо услышать, что она любит его.

– Это не передать простыми словами… Закрывая глаза, могу с легкостью представить его нежные объятия: как одна ладонь зарывается в мои волосы, а вторая крепко прижимает за талию к его телу, отчего по коже пробегает ток, отдаваясь миллиардами искр во всех нервных окончаниях; как до боли знакомый аромат парфюма проникает в мозг, отключая напрочь функцию «соображать», ведь он опьяняет настолько, что я готова на любые подвиги, лишь бы меня наконец-таки трах…