Месть палача

– Не знаю, сколько платят вам, рыцари, но я потребую двойное содержание, – громко воскликнул Арни де Пелак. – За «Коготь дракона» и искусство им владеть сейчас все короли Европы платят двойное рыцарское содержание.

– А мы служим за мясо и вино, – горько усмехнулся Райнольд.

– Как так? – вновь изумился рыцарь из далекой Франции.

– Я думаю, ягнята уже поспели на огне. Позволь рыцарь Арни де Пелак угостить тебя щедротами василевса Константинополя. За вином и мясом мы и продолжим наше знакомство, – приглашающе указал на все еще открытые Золотые ворота Рамон Мунтанери.

* * *

Кроме хорошо прожаренного ягненка сегодня на рыцарском столе с избытком было несколько сортов вина, имбирное пиво, рыба под анчоусным соусом, разварная свинина с рубленым луком, а также множество овощей и фруктов. Но более всего гостю из далеких северных земель по нутру пришелся сладкий виноград и экзотические для него фиги, финики и сочный персик.

Выпив уже третий кувшин вина, Арни де Пелак вытер жирные от мяса руки о свою густую черную бороду, приличествующей для рыцаря длины, и примирительно сказал:

– Это достойный для рыцаря стол. Но плату я все же потребую. Не тащился же я за сотни и сотни лье только для того, чтобы набить свое брюхо? Когда император… Да! А как его имя?

– Иоанн Кантакузин, – со вздохом ответил Райнольд.

– Придется запомнить. Когда этот император увидит мой «Коготь дракона» и когда он узнает, на что способен «Пламенеющий», он назначит мне щедрое золотое содержание. Бьюсь об заклад, что будет так. А какие же дьявольские силы уговорили вас служить за «хлеб и воду»? Насколько я уже успел понять, вы не рождены на этой земле, и не ваш долг чести ее защищать.

– Так уж случилось, – нехотя ответил Рамон.

– Случилось? – в сердцах переспросил уже изрядно охмелевший Райнольд. – И совсем не случилось. И совсем не дело барона афинского герцогства Рамона Мунтанери своим мечом охранять сон василевса и этой неблагодарной константинопольской черни…

– Постой!.. Постой!.. – икнул французский рыцарь и тут же запил эту неприятность кубком вина. – Я что-то припоминаю… Нет, наверное, устал с дороги. Хотя… Да. Да! Мне припомнилось… Хотя и не знаю, как и сказать…

– Говори рыцарь, – кивнул головой Рамон. Вино уже овладело и его жилами, хотя еще и не смогло полностью вытеснить мучащую тело и душу скуку, а тем более печаль от разлуки с любимой.

– Даже не знаю… Мне помнится имя Рамон Мунтанери. Это имя великого и славного рыцаря. Будучи в замке моей дамы сердца я даже слышал, как ее служанка что-то читала о нем. Но я более отдавал предпочтение глазам, чем ушам. Уж так прелестна моя дама сердца, что и отвлечься от ее лица невозможно. Уж не о тебе ли, мой добрый друг и хозяин этого стола сочинена та книга? Прости, но уж слишком ты молод. Не старше меня… И так прославиться? Как это возможно? Что за славные подвиги ты совершил?

– Это не обо мне, – коротко ответил Рамон Мунтанери.

– Эта книга не о Рамоне Мунтанери. Эта книга написана Рамоном Мунтанери о славной Каталонской компании, подвиги которой потрясли эти земли. А сам Рамон Мунтанери славный рыцарь и дедушка того Рамона Мунтанери, что вкушает с нами эту пищу и пьет это вино, – широко улыбаясь, прояснил ситуацию рыцарь Райнольд.

– О! – изумился Арни де Пелак. – Славное имя, рожденное великими подвигами. В книгах, насколько мне известно, описаны или святые мученики или великие герои. Расскажите, о каких героях писал дедушка Мунтанери? Описывал ли он и свои подвиги?

Внук славного Рамона Мунтанери налил полные чаши и со вздохом, нехотя, ответил:

– Это его подвиги. Были другие времена…

– Мой друг не любит об этом говорить. Но смею заверить, что этот Мунтанери достоин славы и великих дел того Мунтанери и его соотечественников каталонцев, о которых никогда не забудут на этой земле. Это было время славной и бесстрашной Каталонской компании…

– Я сейчас устроюсь поудобнее на этой славной лежанке, пристрою возле руки кувшин с вином и буду весь во внимании. Я так люблю эти рассказы о славной старине и о великих рыцарях… Тем более, о которых стоило написать такую толстую книгу.

И не дожидаясь согласия, рыцарь из далекой Франции сделал так, как и сказал. Но это не открыло уст потомка славного Мунтанери. После долгой паузы рассказ был начат его другом рыцарем Райнольдом.

* * *

Если кто и был достоин стать олицетворением настоящего героя рыцарского романа, то никто иной, как Рожер де Флор – человек и рыцарь, вместивший в своей натуре все, что было самого яркого и интересного в тот не простой период времени, когда все воевали со всеми, фанатично верили в царство небесное и при этом яростно желали достичь заоблачных высот, живя на земле.