Месть по-царски

Мурза гнал своих людей на гибель, но расчет его был правильный. Живыми, второй и третьей волнами пробить брешь в обороне, ну а потом – кровавый шабаш. Одного не учел мурза, да и не мог учесть – наличия неподалеку дружины князя Савельева и ратников калужского десятника Хорина.

Дмитрий подал команду, и строй лучников, выехав из леса, пустил с десяток стрел в выходивший к дороге отряд татар. Царская дружина стреляла без промаха. Как учили, одна стрела – один басурманин. Лучники Савельева ополовинили левый фланг второй линии. С юга ударили лучники Хорина. Они стреляли не так метко, но их было больше. И еще одного десятка лишился мурза Исун. Увидев это, он взревел от бешенства. Понял, что у села устроена засада, но изменить ход боя было уже невозможно.

Первая мощная волна татар налетела на городьбу.

Стрелки и лучники успели сделать еще по залпу. И отошли, освободив место для мужиков с копьями. Конные татары налетели прямо на них. Размахивая саблями, крымчаки старались отбить копья, но мужики владели ими искусно. Выбитые из седел татары падали под копыта своих же коней. У городьбы образовалась куча-мала.

Но Савельев понимал, это временно. Крымчаки при ударе второй, пусть и прореженной лучниками живой волны пробьют оборону, и тогда отразить их натиск будет тяжело.

И он отдал команду на конную атаку. Сигнал был подан и десятнику Хорину. Из леса вышли всадники обеих дружин и, быстро сблизившись с татарами, ударили им во фланги, чтобы рассечь наступавших на две части. Прорыв удался.

Опытный Перемитин ждал этого момента. Когда супротив бреши в татарской орде всадники Савельева и Хорина встретились, князь отдал команду на схватку с десятками, оказавшимися на западной части. Ратники подставляли спину ворогам, но не особо волновались. Потому как в тот же миг мужики сняли городьбу и с копьями наперевес, под прикрытием стрельцов и лучников, забравшихся на крыши домов, ударили по восточному крылу татарского войска.

Разгорелась яростная сеча.

Поднялся среди всех Осип Горбун. Он размахивал тяжелым шестопером налево и направо, как косарь, разя татар, разбивая им черепа, ломая кости. Остальные ратники не отставали от Горбуна.

Мурза предпринял последнюю попытку спасти положение. Он двинул два десятка своих нукеров в обход места сражения справа. Савельев считал, что Исун попытается скрыться, но предвидел и тот случай, когда мурза вместе с остальными пойдет в бой. И к этому князь подготовил лучников обоих дружин.

Они выпустили первые стрелы.

Одна из них точно угодила мурзе в шею, пробив ее насквозь. Он на полном ходу повалился с коня. Нога застряла в стремени, и обезумевший конь потащил труп по степи.

Яростно бились ратники дружины Савельева, яростно дрались ратники калужского отряда, остервенело били татар местные мужики. Попав в капкан, крымчаки быстро утратили боевой пыл и начали по одному выходить из боя, стремясь поскорее скрыться в лесу. Их догоняли, добивали, кого не могли догнать всадники, тех доставали стрелы. Перелом наступил в момент прорыва московской и калужской дружин, далее русские полностью завладели инициативой. В итоге совместными усилиями татарские сотни были разбиты. Живыми местные лучники не оставляли никого из басурман. Добивали всех.

Савельев приказал, срывая голос:

– Дать уйти одному-двум крымчакам. Дать уйти. Выпустить.

Его услышали. Троицу, зажатую со всех сторон, выпустили. Крымчаки рванули к дороге и ушли. Всех остальных добили. Сеча закончилась.

Повсюду тела татар, кони, мечущие по полю. Отроки бросились их ловить. В дружине Савельева никто не пострадал, не считая легких ранений у нескольких всадников.

А вот калужские вновь понесли потери: на этот раз полегло пять человек, ранения получили трое. Практически один из двух десятков перестал существовать. Среди сельчан погибло еще больше, двенадцать мужиков, двое из Дугинки. Возгласы радости и торжества слились с надрывным воем вышедших из подвалов баб, нашедших своих мужиков мертвыми.

Невмочь это было слушать, Савельев отъехал от села.

К нему подскочили Горбун и староста Перемитин.

Горбун воскликнул:

– Мы разбили татар, князь!

– По-твоему, я в это время был в Калуге? – спросил, глядя на ратника, князь.

– Извиняй, но радость большая.

– А вопли слышишь? Вот радость для баб, лишившихся кормильцев.

В разговор вступил староста:

– Да, потери есть, но если бы не вы, татары сейчас насиловали бы баб, резали мужиков.

– Или взяли бы в полон и все остались живы.

Староста не без удивления посмотрел на Савельева.

– Пошто так молвишь, князь? Полон хуже смерти. А семьям, потерявшим кормильцев, мы всем миром поможем.

Подъехал Хорин.

– Что делать с моими?

– Не понял?

– Я об убитых. Как и в прошлый раз, временно хоронить?

– Придется, Богдан, охота за головорезами Галимбека не закончена, будем искать его стаю и стаю третьего мурзы.

– Где?

– Не ведаю. О том опосля. Сейчас – отдых.

– Уйдем в лес?

Староста воскликнул:

– Какой лес? В село заходите. Как родных примут.

– Тока не те, что потеряли близких.