Месть под расчет

– Я ничего не знаю. Нэнси звонила вашей маме. Она сказала, что тоже ничего не знает. Вы?.. Там что-то?..

Дружеским жестом он протянул руку, и Сент-Джеймс подумал: как у Линли получится избежать рукопожатия? Ответ он получил немедленно, когда Линли сбросил магнитофон со стола с такой силой, что тот отлетел к шкафу и поцарапал деревянную дверцу.

– Эй!

Едва Марк шелохнулся, как Линли толкнул его обратно на стул, отчего тот стукнулся головой об стену.

– Какого черта?..

– Будешь говорить со мной или с полицейскими в Пензансе. Решай.

На лице парня промелькнуло понимающее выражение, и он потер шею:

– Вы не рехнулись?

Линли положил на стол бумажку с цифрами и буквами:

– Что это? Ну же!

Выражение лица Марка не переменилось, когда он поглядел на обертку из-под сэндвича, на цифры, буквы, собственные инициалы.

– Вы в полном дерьме после смерти Брука. Стараетесь не подпустить полицейских к расследованию, разве не так? Вы все сделаете, чтобы полицейские не совали нос куда не надо. Стараетесь уберечь Питера.

– Мы здесь не из-за Питера.

– Ну да. Как бы не так. Давайте не будем говорить о Питере, а то еще узнаете правду. Ладно, меня не за что арестовывать. У вас ничего нет.

– Ты взял «Дейз» из Ламорны. Ты бросил ее в Пенберте. Поэтому ты сидишь тут? А мельница? Как насчет уголовного преступления? Как насчет контрабанды? Как насчет наркотиков? Можем начать, с чего хочешь. Держу пари, что Боскован с удовольствием послушает об этом, лишь бы избавиться от твоего отца. Не думаю, что он очень уж тебя любит. Позвонить ему? Или поговорим?

Марк отвернулся. Из разбитого магнитофона доносились хлопки, похожие на взрывы.

– Что вы хотите знать?

– Кто занимается кокаином?

– Я. Мик.

– Вы использовали мельницу?

– Это была идея Мика. Прошлой весной он там трахал Нэнси. И ни разу никто не пришел.

– А «Дейз»?

– Бесплатный транспорт. Никто не знает. Никому не надо платить из выручки.

– Из какой выручки? Нэнси клянется, что у них не было денег.

– Все, что мы получили от первого оборота, от того, что купили в марте, опять вложили в дело. На этот раз мы купили партию побольше. – Марк улыбнулся, не сделав даже попытки сохранить серьезное выражение на лице. – Слава богу, товар был в клеенке, а то кормить бы мне теперь рыбу в Пенберт-Коув. Кстати… – Он высыпал еще чипсов на тарелку. – И с Миком делиться не надо.

– Тебе на благо его смерть?

Но Марка было не пронять.

– А что я должен – побелеть от страха? Ах-ах, бедняжка, подставился! – Он откусил от сэндвича и стал жевать, запивая хлеб пивом. – Давайте без драм. В пятницу вечером я был в Сент-Ивсе.

– Наверняка с кем-нибудь, кто будет счастлив прийти в полицейский участок и подтвердить это?

Марк выдержал и этот удар.

– Конечно. Никаких проблем.

– Тебя уважают дилеры?

– Мужчина должен знать своих друзей.

– Питер тоже был твоим другом.

Марк не отрываясь разглядывал свои ногти. Магнитофон пищал. Сент-Джеймс выключил его.

– Моему брату ты тоже продавал?

– Если у него были деньги.

– Когда вы виделись в последний раз?

– Я уже сказал. В пятницу. Он позвонил сюда и сказал, что хочет встретиться. Пришлось мне бежать к нему, будь он проклят. Даже не знаю зачем.

– Что ему было нужно?

– Что всегда. Дозу в кредит.

– Он знал о мельнице? – спросил Линли.

Марк иронически улыбнулся в ответ:

– Зачем мне рассказывать? Чтобы он шантажировал меня и требовал себе кокаин без денег? Может быть, мы и старые друзья, но надо же и честь знать.

– Где он? – спросил Линли.

Марк молчал. Линли ударил кулаком по столу:

– Где он? Где мой брат?

Марк передернул плечами:

– Не знаю, понятно? Черт побери, да не знаю я! Скорее всего, мертвый, с иголкой в руке.

– Томми.

Сент-Джеймс опоздал, потому что Линли стащил Марка со стула и, швырнув об стену, прижал руку к его горлу.

– Кусок дерьма! Я еще вернусь, попомни мои слова.

Он отпустил Марка и вышел вон.

Марк постоял минуту, растирая шею, потом поправил воротник рубашки, словно желая забыть о Линли. Он поднял свой магнитофон с пола, поставил его обратно на стол и начал жать на кнопки. Сент-Джеймс тоже вышел.

Линли сидел в машине, вцепившись в руль. Нэнси и ее дочь не было видно.

– Мы стали их жертвами. – Линли смотрел на дорогу, что шла к большому дому, который был невидим в темноте. Ветер играл с листьями клена.

– Мы все стали их жертвами. И я тоже. Да-да, Сент-Джеймс. Даже больше других, потому что я как будто профессионал.

Сент-Джеймс понимал, что именно мучит его друга. Узы крови, чувство долга. Верность семье. Ответственность. Предательство своего «я». Он ждал, когда Линли, всегда честный перед самим собой, скажет, что он надумал.

– Мне надо было сообщить Босковану, что Питер в пятницу тоже побывал в Галл-коттедже. Мне надо было ему сказать, что Мик был живой после ухода Джона. И о скандале. И о Бруке тоже. А я не мог, Сент-Джеймс. Что со мной случилось?

– Ты пытаешься помочь Питеру, Нэнси, Джону, Марку. Всем.

– Стены падают.

– Ничего, разберемся.

Линли поглядел на друга, его глаза были словно подернуты туманом.

– Ты веришь в это?

– Надо же во что-то верить.

***