Месть принцессы

Храмовник корчится, не в силах поверить, что проиграл, диск выпадает из разом ослабевшей руки. Даже одна рана стала бы для него смертельной, а уж две…

Я возвращаю себе демонический облик.

— Ты в порядке?

— Кусачая дичь!

Ак-квир явно не пострадал.

— Дай мне помучить этого. — Я усмехаюсь, подхожу к храмовнику и выдергиваю у него из груди кинжал. Тот дышит… пока еще дышит, но на губах вздуваются алые пузыри. Пара минут — и конец.

Поднимаю золотой диск за цепочку, как крысу за хвост. Он чуть морозит пальцы и вообще ощущается в руке как нечто склизкое и одновременно ледяное.

— Обещаю, вы не будете одиноки. Я к вам весь ваш орден отправлю.

В серых глазах блестит ненависть.

— Будь… проклят!!!

Усмехаюсь.

— Ты сам лишил себя силы. Твои проклятия мне не повредят. Прощай, отступник.

Мужчина застывает, а я усмехаюсь. Что ж, поделом. Вот кого мне не жалко. Кровь поет в моих венах, я улыбаюсь.

Ак-квир с хрустом смыкает челюсти на голове трупа.

— Твое обещание в силе?

Я щедро обвожу рукой трупы.

— Угощайся. Не возражаешь, если я их обыщу?

Ак-квир кивает. Я бегло охлопываю карманы каждого храмовника по очереди. Да, мародерствую. Да, обыскиваю еще теплые трупы.

И что?

Можно подумать, они бы со мной лучше поступили!

На поляне собирается небольшая кучка разной мелочи. Перстни, браслеты, оружие, какие-то бумаги… сгружу в мешок, потом разберусь.

Захожу в избушку.

Ах, вот им чем лесовик-то не угодил!

По стенам избушки развешаны травы, да как! Я в этом немного разбирался с подачи Рене. Без некоторых ингредиентов и некроманту не прожить. Корень мандрагоры, например, или духовник. Так вот, здесь было многое — и все собрано в нужное время, развешано по стенам и потолку, более того, развешано так, чтобы две несочетаемые травы рядом не оказались.

Кажется, мужик промышлял траволечением.

Возвращаюсь на полянку и выдергиваю гвозди, которыми его прибили к дереву. Уж извини, остаться я тут не смогу. Но в себя приведу, напою, перевяжу и даже кое-что оставлю рядом. Например, деньги храмовников, в возмещение за ущерб. Благо сам мужчина без сознания и в него даже не приходил.

Что делать с храмовниками?

— Ак-квир, сможешь их сожрать до трех ночи?

— Вполне, — отзывается демон.

Я подхватываю на руки мужчину и тащу в хижину.

Так, вот это и это заварить, это к ранам… А поесть тут нету?

Я вообще-то вымотался. Нелегкое это дело — убивать храмовников. Наверное, надо их или по одному отлавливать, или собрать всех сразу и сразу же прибить, а то так замучаешься.

Мужчина приходит в себя, когда я уже заканчиваю перевязку. В выпученных глазах плещется дикий ужас. Я придавливаю его к кровати.

— Лежи. Они мертвы.

Кажется, он не верит такому симпатичному мне. А я ведь всего лишь в демоническом виде.

— Не трону я тебя первым. Клянусь.

Все равно не помогает. Зато пощечина оказывает воистину целительное воздействие и в глазах мужчины появляются проблески разума. Я раздельно повторяю снова:

— Храмовники мертвы. Ты жив. Я скоро уйду, а ты тут останешься. Не рассказывай никому — и все будет в порядке.

Мужчина опускается на кровать, переставая сопротивляться. Видимо, понимает, что если демон поит его отваром и перевязывает, то потом сожрать не соберется. Это бы удобнее без перевязок, чтобы бинты не сплевывать.

— В-вы…

— Я. Убил их всех. Личные счеты. Да, с тобой у меня их пока нет — и не будет, если никуда не полезешь.

Судя по лицу мужчины — он хочет спросить, куда ему не надо лезть, но не решается. Я похлопываю его по плечу.

— Смотри, перевязки я тебе сделал, травами промыл, вот тут оставляю составы. Пить, перевязывать… сам остаться не смогу по понятным причинам. Так что всего хорошего.

И удираю.

Ак-квир уже дожирает последнего храмовника. Вот прорва…

И ведь башка-то человечья, но куда там столько лезет? А впрочем, низшие демоны весьма прожорливы. Так они пополняют силы.

— Скоро ты?

— Дай еще минут десять.

Я тем временем прохожусь по поляне, достаю из кармана платок. Прищуриваюсь на кровь — и смачиваю его в крови того самого шрамолицего храмовника. Потом вызову… пообщаемся.

Стоит ли говорить, что дорога до лагеря занимает минут двадцать. Естественно, моего отсутствия никто толком и не заметил. Я складываю все трофеи к останкам демона и вытягиваюсь на лежанке.

Эх, где моя кровать с лебяжьим пухом? Толстой периной и шикарным пуховым одеялом? А какие там подушки!

Домой, хочу домой… во дворец?

Да. А что?

Я — наследник Алетара Раденора, и мой дом именно там. А Торрин…

Торрин — это не дом. Это кусочек моего сердца. Лучшая, чистая и светлая часть меня.

Пока он у меня есть — я останусь человеком.

* * *

Возвращение в столицу проходит скомканно.

Рудольф бы устроил что-то торжественное, но куда там! Жена принца в темнице, союзники оказались предателями, на поле боя невесть что устроили… И как?!

Как на все это реагировать дядюшке?

Абигейль не знает, потому он и не реагирует, а сразу же зовет меня к себе…

— Алекс, что там случилось?

Я послушно отчитываюсь за все.