Месть принцессы

Придворные уходили насмерть принцессу в своих кровавых забавах…

Там весь двор такой…

Столица буквально битком набита извращенцами, которым все равно где и с кем. Вот при Александре такого не было…

Я, конечно, помогаю слухам по мере сил, но мой вклад кажется ничтожным. Ей-ей, простонародье старается само — и неудивительно. Что пользуется во все времена спросом? Чужая постель — ежели своей нет.

Рудольф напоминает черную тучу, Абигейль плачет, двор обвешивается трауром, черные полотна прицеплены повсюду — и я решаю на это время съездить домой, в родной Торрин, тем более у меня есть что рассказать Анри, есть чем порадовать Рика, да и с Рене хочется пообщаться…

Томми с радостью поддерживает меня, виконт Моринар размышляет недолго — и ехать отказывается. Они отправляются в свое поместье. А вот Анриетту Томми решает пока с собой не брать.

Женщина уж слишком набожна, а потому рано ее привозить в гнездо злобных некромантов. Вот когда я сяду на трон… Алекс, ты же не будешь это откладывать?

Конечно, я не собираюсь. Пару лет, а в это время у Тома как раз будет время проверить свои чувства, а у Анриетты кончится траур.

И вот в Торрине…

* * *

Карли, Карли…

Моя первая любовь.

Рыжая девочка с сияющими глазами, копия своей двоюродной сестры. Высокая, тонкая, восхитительно угловатая, как породистый жеребенок, еще не оформившаяся, с широким ртом и зелеными глазами, в которых плясало солнце.

Она смотрит на меня, я смотрю на нее и глаз оторвать не могу.

— Привет! Я Карли, а ты кто?

— А я Алекс. Ты кто?

— Я сестра Касси. Двоюродная.

— Даже так?

Не знал…

Ясность вносит Кассандра. Ну да, благочестивый Герман Лайкворт был женат в свое время. И жена родила ему двух девочек. Илиану и Карли. Но умерла при родах второй малышки.

Что же благочестивый сделал с девочками?

Да просто отдал в монастырь на воспитание. А потом, в идеале, если они почувствуют вкус к монастырской жизни…

Ха!

А к чему могут еще почувствовать вкус соплюшки, которым с раннего детства промывают мозги религией? До полного просветления и разглаживания извилин?

К блуду?

Не смешите меня!

С Илианой все так и получилось. Сейчас сестра Илиана честно несет монастырское служение, оказавшись копией папочки. Карли же…

Девочка слишком хотела жить, видимо, пойдя в двоюродную сестру. Только вот Касси воспитывали иначе, а Карли таки выгнали из монастыря за все ее шалости.

Многое могли простить монашки, но не колокольный перезвон в три часа ночи, не хвост, пришитый к рясе настоятельницы, не…

Всех проделок девчушки было не перечислить. Так что Герман забрал ее домой и принялся воспитывать ремнем и проповедями, в надежде выдать замуж.

Куда там!

Карли сопротивлялась как могла. А потом услышала, что у нее есть сестра, которая уехала к мужу… куда?

А откуда папеньке письма приходят? Из Торрина?

Вот туда и поедем!

Девчонка не думала, что может попасть в руки разбойников, не предполагала, что сестра может куда-нибудь переехать, но…

Ей просто повезло. Кассандру Гирр знали и уважали в Торрине. Как жену Рене. А уж как его-то уважали! Рене и Касси на пару принялись учить деревенских детей грамоте и счету. Открыли школу в одной из деревень, с удовольствием делились знаниями — и крестьяне, кстати, спокойно отправляли детей учиться.

Это когда денег нет, будешь пахать с утра до ночи. А тут, на серебре, на торговле рыбой, еще кое на чем… Торрин поднимался, и крестьяне могли себе позволить побольше. Хотя бы и разрешить мелким поучиться зимой, в сезон штормов.

Вдруг потом в люди выйдут?

Так что первый же трактирщик, которому Карли заикается о сестре, тут же расцветает в улыбке. И направляет ее в замок графа, где двоюродная сестра и принимает девчонку, ругаясь про себя последними словами.

Но не гнать же соплюшку? Оставила у себя, написала дяде, а тут явился я.

Кажется, тогда я и влюбился.

Моя весна, моя Карли…

В тот месяц я чувствую себя безумно счастливым. Мы смеемся вместе — у нее это замечательно получается. Мы танцуем под луной. Мы ездим вместе верхом — и все вокруг тихо счастливы за нас, особенно Марта. А вот Рене…

Однажды он зовет меня поговорить:

— Алекс, я люблю тебя как сына. А ты и Карли…

Я киваю. А чего скрывать?

— Я ее люблю…

— Она — человек.

— Я тоже.

— Э, нет. Ты некромант и полудемон. Сколько тебе лет сейчас?

— Двадцати еще нет. А что?

— А то… Еще лет десять-двадцать ты будешь выглядеть мальчишкой. А проживешь намного дольше… Алекс, Карли — человек.

— Она вообще никакого дара не унаследовала?

— Вот именно. Иногда дар спящий, как с твоей матерью, его можно разбудить, но не в этом случае. Карли бесталанна как маг. Тебе будет сто, ты будешь молод, а она будет старухой.

— У меня хватит сил продлить ей жизнь и молодость.

— Это наши ритуалы. Но ты заплатишь за годы ее жизни — своими годами. Ты готов на это?

Я киваю. А что такого? Лучше уж сто пятьдесят лет с Карли, чем триста — без нее.

— А она на это согласится?

— Не знаю. Я с ней еще не говорил об этом.