Месть Розы

Но он сознавал, что для меча забота о нем лишь вторична, а главное оказаться там, в той единственной точке множественной вселенной, где он считал, что оказаться ему необходимо… Возможно, то был просто импульс, неосознанный инстинкт…

Ощущения Эльрика размножились и изменились.

Розы испускали томительно-сладостный звон, музыка его отца струилась по венам с изумленной печалью… с изнуряющим страхом… словно давая понять, что время на исходе, и вскоре у Садрика не останется иного выхода, кроме как. навеки соединиться душою с сыном…

Завывающий рунный меч содрогнулся, словно мысль эта была противна его устремлениям, логике его неосмысленной решимости выжить, не идя на компромиссы ни с одним живым существом — даже с Эльриком, ибо тому предстояло угаснуть, как только он. исполнит предначертанную ему судьбу, смысл которой до сих пор был не ведом никому, даже рунному мечу, существовавшему в ином Прошлом, Настоящее. и Будущем, недоступном обитателям Нижнего, Срединного и Верхнего мира, и все же клинок стремился к своей цели, призывая на помощь столь могущественные силы, какие никогда не использовал прежде, даже когда забирал души для Ариоха…

— Эльрик!

— Отец, боюсь, я потерял твою душу!.

— Мою душу тебе никогда не потерять, сын мой…

Яркая внезапная вспышка золотисто-розового сияния клинком полоснула по глазам, ледяной воздух хлестнул кожу, и послышались ритмичные звуки, такие знакомые, такие чудесные, что сперва одна, затем другая слезинка скатились на за мерзшие щеки…

Да, Гейнор Трон заполучил

И трех сестер он захватил.

Одна — прелестный Лепесток,

Другая — осени Цветок,

А третья — розовый Бутон,

Что не для счастья был рожден.

Рыдая, Эльрик рухнул в широко раскрытые объятия маленького поэта с большим сердцем, мастера Эрнеста Уэлдрейка.

— Сударь, дорогой мой! Мой добрый старый друг! Приветствую вас, принц Эльрик. За вами кто-то гонится?: — И он указал на склон горы, по которому съехал альбинос, прорезав в снегу глубокую борозду.

— Я счастлив видеть вас вновь, мастер Уэлдрейк! — воскликнул мелнибонэец, стряхивая с одежды снег и гадая, уже не в первый раз, не привиделся ли ему весь этот головокружительный полет сквозь вселенные… или всему виной был, к примеру, драконий яд, затуманивший ему рассудок. Осмотревшись на утоптанной, окруженной заснеженными березами полянке, он увидел Буреносец, небрежно прислоненный к дереву, и на краткий, чистый миг познал неизъяснимую ненависть к рунному клинку, эту часть себя самого, без которой он не мог существовать или же (как твердил ему тихий внутренний голос) с которой он сам не желал расставаться, ибо лишь в ярости кровавого боя обретал забвение от мук совести. Нарочито неспешно он подошел к дереву, взял оружие и вернул его в ножны, точно самый обычный меч, затем вновь обернулся к приятелю.

— Как вы здесь оказались, мастер Уэлдрейк? Вам знакомо это измерение?

— Вполне знакомо, равно как и вам, принц Эльрик. Мы все еще в мире Вязкого Моря.

Лишь теперь альбинос осознал, что Черный Меч вернул их в тот самый мир, откуда пытался изгнать Ариох. А значит, у адского клинка были свои причины находиться здесь. Но он ничего не сказал об этом Уэлдрейку, и тот принялся рассказывать, как им с Черион Пфатт удалось отыскать ее бабушку и дядю.

— Однако Коропита мы так и не нашли, — заключил поэт. — Фаллогард убежден, что сын его где-то поблизости. И потому мы тешимся надеждой, милый принц, что вскоре все Пфатты вновь соберутся дружной семьей. — Он понизил голос до заговорщического шепота. — Поговаривали даже о нашем браке с дражайшей Черион…

Но, прежде чем он вновь принялся читать подходящие к случаю стихи, послышался шум и из-за заснеженных деревьев на поляну уверенным шагом вышла Черион, несущая носилки, где, улыбаясь и кивая, точно королева, восседала старуха Пфатт. С другой стороны носилки поддерживал ее сын, как всегда взъерошенный и растрепанный, который дружески улыбнулся при виде альбиноса, как будто встретил давнего знакомца в местной таверне. И лишь Черион приняла его настороженно.

— Я ощутила вашу гибель больше года назад, — заметила она негромко, опустив носилки на снег. — Был взрыв — и вы утратили всякое существование. Как вы ухитрились выжить? Вы что, подобны Гейнору, или это просто оборотень в обличье Эльрика?

— Уверяю вас, сударыня, — отозвался альбинос, — я по-прежнему тот, кого вы знали. Не знаю почему, но Судьба пока не позволяет мне погибнуть. Скажу больше, пока что мне всякий раз удавалось пережить свою гибель вполне безболезненно.

Эта шутка окончательно убедила ее, что с мелнибонэйцем все в порядке, и она с виду успокоилась. Но он чувствовал, что мысленно и всеми доступными ей способами она продолжает прощупывать его.

— Вы поистине поразительное создание, Эльрик Мелнибонэйский, промолвила наконец Черион Пфатт и повернулась к бабушке.