Месть розы

Тем же вечером на расстоянии многих миль отсюда, в графстве Бургундия, очень молодая и обманчиво хрупкая на вид темноволосая дама выскользнула из угрюмого замка под дождь. Ее сопровождали один стражник и одна служанка — для компании и защиты. Они позаимствовали — попросту говоря, украли — коней, и Имоджин поскакала по размытой дороге на север, в Майнц. Она вообще была хорошей наездницей, а во время своих тайных прогулок на свидания с Маркусом заметно усовершенствовала свое мастерство. Однако этой поездке предстояло быть совсем не такой, как прежде, и на протяжении всего пути Имоджин сражалась с подступавшей паникой.

27 июля

На следующее утро Виллем в сопровождении пажей еще до рассвета прибыл в замок, чтобы отстоять мессу и позавтракать с Конрадом. Тот вел себя с ним раздраженно — правда, в той же степени, что и с Маркусом, — но не отказался от идеи взять его с собой в Майнц, чтобы дать возможность исправиться.

Жуглет клялась его величеству, что Виллем в конце концов осознал, какие требования предъявляются к придворному рыцарю Конрада. И действительно, этим утром Виллем вел себя замечательно: внезапно он сделался тем же искренним и прямым молодым человеком, который впервые появился здесь месяц назад и почти сразу же завоевал расположение короля.

По кривым ступеням из песчаника вся свита спустилась во двор, где обитали слуги и содержался домашний скот. Все лошади в конюшне были либо под седлом, либо нагружены переметными сумами; пришлось даже привести животных из деревни. Во дворе стало очень тесно. Первым взобрался на коня Конрад, потом Маркус и Виллем, чей скакун еле успел оправиться после вчерашней скачки; за ними Альфонс и Павел, а потом уже все остальные.

Павел был раздосадован тем, что Виллема пригласили сесть на коня раньше его. И еще большее неудовольствие он испытал, заметив, что Альфонс не спускает глаз с Виллема, который снова спешился, чтобы помочь сесть на коня беременной герцогине Лотарингской.

— Павел хорошо знал своего дядю.

— Даже не мечтай выдать за него Имоджин, — сердито прошипел он на ухо Альфонсу.

— Маркус теперь вне игры. Кто же остается? — упрямо пробормотал Альфонс. — Если Маркус правая рука Конрада, то Виллем — левая. Достойное положение ему обеспечено.

— Это ведь против него мы плели интригу, — возразил Павел и показал на парящего над ними сокола, как будто именно его они обсуждали. — А теперь ты готов помогать ему обрести могущество? Дядя, ты в своем уме? Ты подвергаешь себя опасности. И меня тоже!

— Никого больше нет, — стоял на своем Альфонс, тоже провожая взглядом сокола. — Маркус женится на дочери Конрада.

— Этому я сумею помешать, — тут же отозвался Павел, с силой сжав плечо дяди. — Она хочет постричься в монахини, я это знаю. Выдай Имоджин за Маркуса. Тогда он окажется у нас в долгу и поможет преодолеть нежелание Конрада жениться на девице из Безансона. И это помешает Виллему занять положение, в котором он может причинить нам вред.

На другой стороне двора Виллем снова взобрался на коня, краем глаза наблюдая за тем, как шепчутся граф и кардинал. Понадобилось все его самообладание, чтобы не наброситься на них прямо на глазах у придворных и не потребовать ответа за все содеянное. Вместо этого он переключил внимание на Конрада и завел подробный разговор об обучении коней. Король, а за ним и все остальные легким галопом двинулись со двора.

К тому времени, когда церковные колокола прозвонили трижды, вся кавалькада уже заметно углубилась в долину Рейна. Погода стояла прекрасная, воздух был чист и свеж. Впереди на пони скакали герольды, игрой на свирелях и барабанах возвещая приближение процессии, в состав которой входили двести всадников, псы и вьючные лошади; развевающиеся знамена предназначались для того, чтобы жители не сомневались, кого именно видят. С полей, открыв рты, процессию провожали взглядами охваченные благоговением крестьяне с косами в руках.

Путь, который должен был продолжаться четыре дня — под палящим солнцем, среди болот, в окружении полчищ комаров, — пролегал через четыре соборных города: Страсбург, Шпейер, Вормс и, в конце, Майнц. Во время каждой остановки Конраду предстояло провести ночь во дворце местного архиепископа, а в Майнце остановиться у его преосвященства Конрада фон Виттельсбаха — друга, хотя и баварца, — и оставаться там на все время Ассамблеи, после чего проделать трехдневный путь до своего любимого замка Хагенау. По этой причине большинство вьючных лошадей отправили прямо туда, дабы путешествовать налегке, с меньшей вероятностью каких-либо происшествий. Последнее предположение, правда, оказалось ошибочным.

28 июля