Месть с того света

Клара решила прокатиться за рулем сама. Езда по шоссе приятна, мысли дурные выветрит, это не по пробкам болтаться. Навигатор проложил путь два с половиной часа, она и устать не успеет.

Как-то суетно в сердце стало. Отношение у нее к отцу двойственное. В детских воспоминаниях Клара помнит его добрым, веселым. Воздушный змей они в поле пускали и за грибами ходили. Тогда грибы казались огромными, а бутерброды с чаем сказочно вкусными. «Мой папа самый красивый», — Клара хвасталась в детском саду. С ней стала спорить подружка, и Клара отвесила ей тумаков.

Когда она была в старшей школе, отец ушел из семьи к другой женщине. Кларе как ножом резанули по сердцу. В те годы мать за взрослую ее держала, все рассказывала. Она говорила, что не нужны они больше ему. Сообщила и о том, что у них своя дочь. Эту новость вовсе как предательство Клара восприняла. Даже когда мать раком заболела, Клара ни разу к отцу не обратилась. И на похороны не позвала.

Однажды, несколько лет назад папаша на горизонте появился. Палыч доложил Кларе, что у ворот стоит мужчина, представившийся ее отцом. Очень встречи просит. Но тогда Клара не впустила его. Прознал, что она разбогатела, и сразу нарисовался. А то и не вспоминал, что дочь у него есть.

Непростой предстоит разговор, да деваться некуда. Клара собралась и выехала в Антоновку.

«Вжжжж», — назойливо жужжало над ухом. Василий отмахнулся от комара. Нестерпимо щекотало нос. Василий приоткрыл правый глаз, сфокусировал. Большая зеленая гусеница сидела на носу и, свесившись, смотрела ему прямо в глаз.

— Брысь! — Василий смахнул гада с носа.

— Василий! — раздался голос с улицы.

В палатку протиснулась голова Палыча.

— Ты как тут, живой? — спросил он.

— Да здесь просто люкс, — кряхтя, ответил Василий, — завтрак сам в рот лезет.

— Так тебе завтрак не нужен? А то я принес, Настена сготовила, — сказал Палыч.

— Давай мой завтрак сюда!

— Я ж доложить обстановку, — начал Палыч. — Как ты сказал.

— Докладывай, — сказал с Василий с полным ртом, жуя блин.

— Кузьминична в Антоновку поехала. Зачем, не сказала.

— Давно?

— Только что.

— Транспорт туда ходит?

— Можно со станции Старощукинской на электричке добраться. До станции две остановки на маршрутке.

Василий прихватил наливки, как-никак к тестю едет, и поспешил на станцию.

К полудню Клара проехала указатель на Антоновку. Ей все показалось знакомым, будто еще вчера она была здесь. Направо улица тянулась к сосновой горе, где они с отцом картошку пекли. Прямо — до центра, где зимой ледяную горку делали. А налево дорога к дому деда вела. Мимо мутного озера, в котором плюхалась стая гусей вперемешку с загорелой малышней. Мимо огородов соседей, с которых приветливо махали те самые пугала. Свернула на Тургеневскую.

Здесь стояли срубы середины прошлого века, подкрашенные, ухоженные. Время будто остановилось. Казалось, откроется калитка соседнего дома и выбежит оттуда толпа ребятишек, понаехавших на каникулы. И опять будет с ними война не на жизнь, а насмерть.

Вот он — дедовский дом. Черемуху у скамьи спилили, а жаль. Вкусная была ягода, крупная. Клара подошла к калитке, как обычно, открыто. Вымощенный булыжником двор по периметру зарос травой, в которой прятались кустики ирисов. Из загона для кур слышно озабоченное кудахтанье. Крыльцо затерто, половицы просели. На поручне — консервная банка, забитая до краев окурками.

Клара постучала в дом, дверь заперта.

— Эй, есть кто-нибудь! — крикнула Клара.

Молчанье в ответ. Прогулялась по садам, до огорода дошла — никого. Села на крыльце в ожидании хозяев. Так промаялась часа два.

— Это кто тут пожаловал?! — раздался скрипучий голос, открылась калитка. Во двор вошел сутулый старый мужчина. Панама затеняла его морщинистое, гладковыбритое лицо.

— Отец? — спросила Клара. Почему-то ее сознание отказывалось признавать его старым, не укладывался в голове этот образ.

— У тебя есть отец? — зло ответил Кузьма.

— Я — Клара — твоя дочь.

— Видел тебя по телеку, — пренебрежительно ответил он. — Зачем приехала?

«Тот еще кретин, — подумала Клара. — Мама была права».

— Поговорить, — ответила она.

— Когда я к тебе приезжал, не хотела ты говорить. На порог не пустила.

— Не начинай! — прикрикнула Клара. Ее разрывало от глухой несправедливости. — Я же не лезу к тебе с вопросами, почему ты бросил меня. Какие у тебя могут быть претензии?!

— Я тебя бросил?! — Кузьма ухмыльнулся, взял сигарету, раскурил. — Ты, доча, не помнишь, сколько я тебя у школы караулил, у дома ждал, повидаться хотел. Ты гнала меня в шею. Я понимаю, мать запретила, но ты же уже взрослая была.

— Предал ты нас.

— Ты все такая ж упрямая, — Кузьма выдул густую струю дыма.

— А чего приезжал?

— Думал тебя с сестрой познакомить.

— С кем? — Клара нахмурилась.

— Дочь моя младшая Мила. Она в Москву переехала, я вас познакомить хотел.

— Вон оно как… — Клара покачала головой. — Что вам понадобилось вдруг, что про Клару вспомнили? Деньги? Связи? Устроить куда твою Милу?

— Ерунду не чеши! — рыкнул Кузьма.

— Не нужна мне твоя Мила, тебе ясно?! — прошипела Клара.

— Не нужна?! Так и дуй домой!