Месть тараканов

Но в один прекрасный день наконец-то случилось то, что давно должно было случиться: я обнаружил в своей тарелке таракана. Таракашка, конечно, так себе – обыкновенный рыжий прусак, каких много бегает по кухням и магазинам нашей непонятной родины. Но для меня это был акт возмездия. У меня аж дыхание перехватило, наконец-то, целый таракан, сейчас я покажу этим надменным тёткам в грязно – белых халатах свои права и их обязанности. Мой неприхотливый приятель, почесав лысину, тоже перестал есть и с подозрительным видом ковырял ложкой в своей тарелке. Ничего не обнаружив, он тем не менее неодобрительно хмыкнул, глядя на маленькое животное, барахтающееся в моей посуде и брезгливо отодвинул тарелку. Не дожидаясь его дальнейшей реакции, я, пулей вылетев из-за стола с тарелкой наперевес, бухнул бурду с полудохлым тараканом на стойку кассы и возмущённо завопил: -«Что это за гадость? Мало того, что кормите чёрти-чем, так ещё и насекомых подкидываете, позовите администратора!» Кассир лениво посмотрела в тарелку, затем кого-то позвала, но явно не администратора. Полная женщина в грязном фартуке неторопясь протиснулась к кассе, обыденно взяла тарелку и скрылась на кухне. Прошло пять минут, десять, но не последовало никакой реакции. На мои вопросы кассир только обиженно поджимала губки, но общаться считала ниже своего достоинства. Мне потом вспомнились стихи Маяковского: -«У Советских есть особенная гордость, на буржуев смотрим свысока!» Действительно, приехал городской ухарь: всё ему не нравится, умничает, про какие-то канцерогены придумывает, ещё и заведение опорочить пытается, может сам подкинул, а теперь орёт как потерпевший. В общем, долгое ожидание руководства ни к чему не привело, пришлось допить компот с хлебом и убраться восвояси.

Но на этом мои испытания не закончились. На следующий день, подойдя к кассе с суровым лицом и подождав, когда мой товарищ закажет себе комплексный обед, я с выражением презрительного одолжения начал перечислять свой заказ. Но кассир с безразличным видом, будто меня тут и не было, начала обслуживать следующего посетителя. На мои возмущённые возгласы она совершенно не реагировала. Дальше стоять у кассы и смешить посетителей не имело никакого смысла, и мне пришлось позорно ретироваться в ближайший магазин, где кроме хлеба, сахара и рыбных консервов, как правило, ничего не продавали. Всё остальное можно было купить из-под полы по знакомству, если такое имелось – я лично там никого не знал. Вечером повторилась та же история, хотя за кассой сидела уже другая женщина– эта кухонная мафия по-видимому передавала меня по эстафете. А может в игру вступил неуловимый администратор и отдал распоряжение совсем не кормить наглого городского пижона. На третий день сухомятки я уже ни мог ни о чём думать кроме горячей, жидкой, пусть и не очень вкусной пищи. И мы с приятелем придумали на наш взгляд гениальную схему. Он приходил в столовую один, набирал еды на двоих и садился где-нибудь подальше от кассы, а минут через десять я незаметно пробирался к столику, быстро ел и уходил, а он относил подносы. Но дней через пять меня разоблачили. Уборщица, мывшая пол около нашего столика, увидела, как я уплетаю пюре с рыбной котлетой, театрально вскинула руку и с интонацией человека, поймавшего вора, истошно закричала, обращаясь к кассиру: -«Вот он!» – и уже более спокойно добавила: -«Жрёт сидит, как ни в чём не бывало.» «Что значит жрёт», -неуверенно возмутился я, –«сидим, кушаем после работы», – но моё мнения штрафника, как я понял, в этом заведении уже никого не интересовало – я был персоной нон-грата и находился в чёрном списке. После этого случая я стал осторожнее и неуловимее, ведь теперь против меня ополчилась вся столовская мафия, включая уборщицу.