Месть тьмы

Прижавшись лбом к поверхности грани, молодой военачальник удивился, какой холодной она оказалась. И это в жаркий солнечный день. Холод стены словно смахнул с лица воина жар недавнего боя и открыл его взору не замеченные ранее подробности.

Монстр, попавший в ловушку, оказался не единственным. На разном удалении, на разной высоте, в толщине грани виднелись различные пятна и силуэты, в которых с трудом можно было опознать когда-то живых существ.

Держа ладонь на поверхности, Костас шёл вдоль стены, всматриваясь в эти силуэты и стараясь их распознать. Монстры, звери, птицы и даже люди. Безымянные, безмолвные скульптуры в янтарном плену. Их были десятки, сотни, а может, даже и тысячи. Зачарованный этим зрелищем, молодой граничар шёл всё дальше и дальше, пока не был остановлен резким толчком. Ему показалось, что толкнула его сама грань, вдруг дрогнув всей поверхностью, как будто вздохнув.

В её глубине, как раз напротив того места, где остановился воин, появилось помутнение, словно туман внутри янтаря, который быстро приближался. Костас отступил назад и огляделся. Он и сам не заметил, как удалился от отряда на приличное расстояние. Воины, обнаружив пропажу командира, кричали и махали руками, призывая его обратно.

Часть из них, похватав оружие, бросились к нему, но до них было далеко, а туман в стене вот он, уже здесь. Словно таран, пробивающий хлипкие ворота, белесая масса прорвала поверхность грани, вылетев наружу резким ветреным порывом. Этот ветер сбил Костаса с ног, обдав его жутким холодом, и, покружившись на месте словно смерч, туман рассеялся так же внезапно, как и появился. На том месте, где он вырвался из стены, зияла круглая дыра, за которой виднелся длинный, широкий тоннель. И по этому тоннелю к выходу мчались беспощадные порождения зла с той стороны.

Поняв свою оплошность, Костас резко вскочил и приготовился к бою. Бежать к своим было бесполезно, твари в тоннеле двигались очень быстро, нагонят и ударят в спину. Поэтому лучший вариант встретить их здесь, у входа, и не давать им вырваться, пока не подоспеет помощь. Дело непростое, если учесть, что щит он оставил далеко, а с собой только ксифос, но выбора нет.

Подняв меч, Костас старался определить, где уязвимое место у мчащейся впереди твари. Дикая смесь паука и ящерицы, покрытый чешуёй с длинными, шипастыми конечностями и размером с лошадь, монстр казался крайне неудобным соперником для рукопашной схватки. Но так ли это или нет, узнать граничару в тот раз не удалось.

Над его ухом что-то просвистело, и паукоящер дико завизжал, стараясь зубами дотянуться до оперённого древка, вонзившегося между его плечом и шеей. Ещё две стрелы пролетели мимо молодого командира, поражая бегущего монстра в прорехи между чешуёй. Лапы твари подломились, и она рухнула на пол тоннеля, проскользив по нему до самого выхода, под ноги опешившему Костасу.

Но к его чести воина надо признать, что оправился он быстро и вонзил ксифос в основание черепа раненой твари, добивая её окончательно. Тогда ещё две стрелы пролетели над ним, залетев в тоннель и ранив следующего монстра. Тот, завизжав ещё громче предшественника, растянулся на полу, загородив проход, и бежавшие за ним следом чудища врезались в него, а в них следующие, образовав куча-малу.

Тоннель оказался закупорен, и, словно ожидая именно этой минуты, стены вновь ожили, начиная закрываться и захлопывать прореху. Минута, другая – и янтарная грань снова стала монолитной, создав внутри себя новую скульптурную композицию. Облегчённо выдохнув, Костас обернулся посмотреть на своего спасителя.

К немалому удивлению, он увидел за спиной группу вооружённых луками кентавров. Впрочем, удивление его скорее было вызвано тем, что племя кентавров, в то время не водившее особой дружбы с жителями полиса, но и не враждовавшее с ними, соблюдая нейтралитет, вдруг ни с того ни с сего целились ему в грудь, явно собираясь подстрелить человеческого военачальника. Целились, но пока не стреляли.

Подоспевшие воины Костаса загородили командира, выставив навстречу кентаврам щиты и копья, готовясь к драке. Оправившись от всех потрясений, граничар громко и решительно приказал отставить военные действия и, выйдя навстречу конелюдям, вступил в переговоры. Они были уверены, что это он открыл грани…

Выяснив причину недоразумения, чуть не стоившего всем жизни, и те и другие признали собственные ошибки. Молодой хилиарх при всех подарил свой собственный сигнальный рог тому кентавру, что спас его, и положил начало более тесным отношениям между полисом и «свободными племенами», впоследствии переросшим в дружбу и крепкий союз.

– Легки на помине, – пробормотал Костас, возвращаясь из воспоминаний в действительность и глядя на мчащихся к нему галопом кентавров во главе с Тыгдыканусом.

– Тревога! – ещё издали заорал командир кавалеристов, рукой указывая на склон горы по правому флангу от марширующей пехоты.