Месть в три хода

Выудив из контейнера относительно чистый пластиковый пакет, я запихнула в него улику и огляделась по сторонам, надеясь, что моих помоечных раскопок никто не заметил.

Калитка виллы "Сирена" была приоткрыта. Стоящий около нее дворецкий сверлил меня недобрым подозрительным взглядом.

* * *

Желтый "Ситроен" весело катился вниз по серпантину, унося меня к ленивому теплому морю. Утро оказалось более чем плодотворным. В багажнике автомобиля лежала улика, которая, возможно, могла привести меня к преступнику. Интересно, зачем насильник послал костюм дьявола Иву Беару?

Первая версия: фанатичный поклонник писателя решил наказать Стрельцову за то, что она осмелилась обвинить его кумира в плагиате. В этом случае посланный костюм — своеобразный символ свершившейся мести.

Вторая версия: Некто хочет "подставить" Беара, свалив изнасилование на него.

Непонятно было, зачем в этом случае костюм послали именно по почте — свидетели смогут подтвердить, что Ив получил его только вчера. Было бы логичнее незаметно спрятать компрометирующий прикид где-нибудь на вилле, а потом "стукнуть" в полицию. С другой стороны, Аглая в полицию не обращалась, значит дело не заведено. Может, преступник рассчитывал, что она подаст заявление?

Или преступник не блещет умом, или же у него были какие-то свои, недоступные моему пониманию соображения. И вообще, кому и зачем могло понадобиться насиловать Аглаю, одновременно подставляя Беара?

Ретивому журналисту, решившему на пустом месте создать сенсацию? Сомнительно. Журналист бы не пошел на столь откровенный криминал. Кроме того, предполагаемый насильник, по идее, должен был владеть русским языком, чтобы прочитать "Изгнание бесов".

Лишь один подозреваемый идеально вписывался в эту версию — сыщик Гав. Некогда отвергнутый воздыхатель (или брошенный любовник) решает отомстить Аглае за прошлые обиды. Он приезжает во Францию, втирается ей в доверие, она его нанимает следить за Беаром, и Гав заваривает всю эту кашу.

Возможно, он снова пытался "подкатиться" к старой подружке, но она не захотела изменять мужу, и тогда Гав, знакомый с прозой Стрельцовой, удовлетворил свои амбиции, изнасиловав Глашу. Свалив преступление на Ива, он сделал свои услуги для Аглаи еще более ценными. Сфотографировать Ива с полученным по почте костюмом дьявола было бы относительно несложно, а для Аглаи эти фотографии означали бы стопроцентную виновность Беара.

Третья версия казалась наименее правдоподобной, но и ее было необходимо рассмотреть. Аглаю никто не насиловал, но она собиралась отомстить Беару, помимо плагиата обвинив его в изнасиловании, для чего сама послала ему этот костюм. Непонятно было, как именно Глаша собиралась обвинить Ива — ведь в полицию она об изнасиловании не сообщала. В то же время это могло быть частью какой-то сложной игры, целью которой было уничтожить Беара, благо отсутствием воображения Аглая не страдала.

Развилка на шоссе отвлекла меня от размышлений о тонкостях взаимоотношений двух писателей. Передо мной стояла проблема выбора: Антиб, Жуан-ле-Пенн, Канны или Ницца. Куда отправиться?

Притормозив у обочины, я некоторое время прислушивалась к внутренним ощущениям, после чего включила зажигание и решительно повернула направо, к Каннам. Логика выбора в данном случае оказалась достаточно проста: через остальные три города я сегодня уже проезжала.

Пока я болтала с Игорем, наступило священное для европейца время обеда, поэтому прежде, чем ехать на пляж, я решила ненадолго "бросить якорь" в порту Ле Сюке и перекусить в ресторанчике на набережной.

Мне удалось запарковать машину прямо напротив яхтенной стоянки. Это было несказанной удачей — узкие улочки старого города обычно так забиты машинами, что найти здесь место для стоянки почти так же трудно, как выиграть в лотерею.

Вдохновленная продолжающимся везением, я выбралась из прохладного салона "ситроена" под палящие лучи солнца и блаженно потянулась, оглядывая ряды белоснежных яхт. Вдыхая пропитанный ароматами моря воздух, я задумалась над тем, какой ресторан выбрать — провансальский, аргентинский или итальянский. Неожиданно мысли о еде вылетели у меня из головы.

От дальнего пирса отчаливала крейсерская яхта с ярко-синей кормой и красным, как пионерский галстук, носом. Ее центральная часть была белой, и яхта казалась составленной из трех частей детского пластмассового конструктора. Такое судно трудно не заметить. Патриотизм (а заодно и оригинальность) Беара буквально бросались в глаза, а в том, что это была принадлежащая Иву "Итака" я не сомневалась — вряд ли на Лазурном берегу мог обнаружиться еще один безумец, решивший выкрасить свое плавсредство в цвета национального флага.

Трудно объяснить, почему вид сине-бело-красной посудины так меня взволновал. Скорее всего, после успеха на вилле, легкий и относительно безвредный детективный зуд сменился лихорадочной жаждой деятельности, а яхта в данном случае оказалась катализатором.