Месть в тротиловом эквиваленте

— Старая и довольно разбитая дорога, идет в стороне от новой. Если к Москве ехать, то остается справа. Ремонтировать ее устали, бросили это делать и просто построили новую, современную. Сейчас старой дорогой пользуются в основном рыбаки и военные. Поэтому ее с карт убрали, и твой навигатор ничего не показывает. Там по дороге несколько точек ПВО стоит. Поблизости две речки и большой пруд. Вот рыбаки из райцентра и увидели на этой дороге встречный «Порше». Они на двух машинах ехали, по два человека в каждой. Люди знакомы друг с другом, но встретились только в райотделе. Значит, договориться они не могли, да и причины у них не было. Водитель «Порше» гнал вовсю, не жалел машину. Но рыбаки в один голос говорят, что уже было достаточно светло, и они успели рассмотреть человека с рыжими волосами и такими же усами.

— Рыжие волосы и усы! Есть у нас один такой фигурант дела, но он, насколько я знаю, всю ночь пил пиво в компании друзей в подвале тату-сало-на, принадлежащего Нифонтову.

— Это не парик? Он действительно рыжий? Как я?

— Еще рыжее. Ярче. Вдобавок конопатый. Это он и есть. Больше некому. Кстати, старая дорога короче?

— Нет. Километров на сорок длиннее. По ней на моей машине до Москвы добраться можно за два с половиной часа. Быстрее даже на «Порше» не получится. Дорога делает большое полукольцо и выходит на новое шоссе только перед самой МКАД.

— Понятно. Что у тебя еще?

— Там, где стоял «Порше» в нашей деревне, остался отпечаток протектора. Но слепок сделать было невозможно. Отпечаток в пыли, хотя и достаточно четкий. Есть фотография.

— Можешь ее через Интернет мне на почтовый ящик перебросить?

— Без проблем. У меня на компьютере отпечаток отдельным файлом сохранен.

— Записывай электронный адрес.

— Давай.

Я дал, он повторил и сказал:

— Сейчас сброшу. Есть где получить?

— Надеюсь.

— Еще оцифрованы отпечатки пальцев с фонарика. По нашей картотеке не проходят. По всероссийской тоже.

— И их перебрось.

— Тогда у меня все. Осталось только почту тебе отправить.

— Хорошо. До встречи. Жду почту. — Я отключился от разговора и посмотрел на капитана уголовного розыска.

Тот понял меня без слов, значит, внимательно слушал мой разговор, встал, протянул руку и включил компьютер, стоявший на соседнем столике. Выходит, он начал сотрудничать со мной. Пустяк, а приятно. Словно очищенным апельсином на закуску угостил.

Компьютер загрузился не сразу, он словно издевался над моей торопливостью. Едва это случилось, я сел за него, открыл свой почтовый ящик, нашел уже пришедшее письмо без слов, но с двумя вложениями, и проверил его. Это было как раз то, что должен был переслать рыжий старший лейтенант Вася.

— Капитан, сохраните на своем компьютере отпечатки пальцев предполагаемого убийцы Елены Анатольевны Нифонтовой и протектор резины разыскиваемой машины, — предложил я. — Если можно, попросите экспертов поискать отпечатки по вашей районной картотеке. Можно это сделать?

Я уступил место за компьютером капитану уголовного розыска. Он быстро и молча выполнил работу, отправил через свою почту отпечатки пальцев эксперту-дактилоскописту, выключил компьютер и встал.

Только он это сделал, как дверь без стука распахнулась, и в кабинет вошел высокий сухощавый человек в мундире с ярко-голубыми петлицами и с полковничьими погонами. Капитан уголовного розыска и носатый старший лейтенант МЧС уважительно вытянулись по стойке «смирно». Я со службой уже расстался, воспользовался благами гражданской жизни и остался сидеть по стоике «вольно».

Вошедший полковник был изрядно выпивши и дышал свежим перегаром. В руке он сжимал ополовиненную бутылку коньяка. Наблюдать такое в райотделе полиции мне было слегка странно, хотя я лично не встречал непьющих ментов, да и сам к этому вопросу отношусь без всякого лицемерия.

Я сразу понял, кто этот полковник.

— Меня к вам начальник вашего управления послал, — обратился он к капитану уголовного розыска.

Визитер сразу определил хозяина кабинета и представился, хотя был уже знаком с ним:

— Полковник Свекольников, следственное управление ФСБ России.

Несмотря на то что полковник уже весьма прилично залил за воротник, он держался хорошо, говорил твердо, даже с непререкаемой уверенностью в голосе. Похоже, он считал себя всегда правым и имеющим неограниченные полномочия.

— Это вы занимаетесь делом о пожаре в доме Нифонтовых?

— Так точно, товарищ полковник. Мы занимаемся.

— Там моя дочь погибла, — только теперь голос Свекольникова слегка дрогнул и сломался. Но он сумел взять себя в руки и продолжил: — Я хотел бы знать обстоятельства пожара, если что-то уже известно.

— Мы с экспертом МЧС как раз обсуждаем этот вопрос.

— У меня всего одна дочь была. Мать ее давно умерла. А теперь и дочери нет. — Голос полковника внезапно стал плаксивым и капризным.

Но осуждать его в такой момент никто не решился бы. Даже я.

— Стакан есть? Дайте!.. — Свекольников приподнял, словно показывая нам, бутылку с коньяком, объясняя этим, для чего ему нужна посуда.