Месть в тротиловом эквиваленте

— Да уж, пусть лучше он. — Капитан усмехнулся. — Нам ни к чему отношения с ФСБ портить. Там парни злопамятные. А деревенским это не страшно. Они с ними почти не контактируют.

Я набрал номер рыжего участкового кота Василия. Тот ответил сразу. Голос его был слегка напряжен и безрадостен. Словно мой звонок застал его во время неприятного разговора.

— Слушаю тебя.

— Отличиться хочешь?

— Каким образом?

— Поимкой убийцы Елены Анатольевны.

— Рад бы.

— Отпечатки на фонарике совпали с пальцами полковника Свекольникова. Убийца — он…

— Это серьезно? Не шутишь?

— Я разве похож на дурика, который такими шутками разбрасывается?

Василий долго молчал. Потом что-то стукнуло, и мне подумалось, что он положил свой аппарат на стол.

Вслед за этим я услышал:

— Товарищ полковник, извините, но я вынужден произвести ваше задержание по подозрению в убийстве. Если у вас есть оружие, сдайте его добровольно. Сержант, обыщи товарища полковника. Сначала наручники! Сколько тебя учить можно?! Сперва браслеты, потом обыск!

Василий опять взял телефон в руки. Я услышал какой-то визгливый голос, сильно не трезвый.

— Грозит мне, — объяснил Василий.

— Передай ему от меня привет и сообщи, что данные уже в девятом управлении.

На сей раз Василий зачем-то зажал рукой микрофон, и я ничего не услышал.

Через несколько секунд старший лейтенант сказал с нескрываемым удивлением:

— Ты волшебное слово знаешь? Как только я про девятое управление упомянул, товарищ полковник сразу притих.

— Еще вот что. Это не для его слуха. Сам свяжись с девятым управлением. Скажи, что экспертиза проведена в Истре, в районном отделе полиции. Совпадение девяносто девять и девяносто восемь сотых процента. Это то же самое, что сто. На фонарике отдельные линии могли не пропечататься. За полковником сразу приедут.

Тут смартфон сообщил мне о втором звонке.

— Вася, все, извини, мне звонят. Действуй! — Я отключился от текущего разговора, и монитор сразу высветил номер полковника Мочилова.

Быстро же хакеры управились, если им вообще это удалось. Но теперь оно уже не так и важно.

— Слушаю вас, товарищ полковник. Только уже можно не беспокоиться. Полковник Свекольников задержан в качестве подозреваемого в убийстве Елены Анатольевны Нифонтовой. Его пальцы совпали с отпечатками на фонарике, который уронил убийца. А не поднял он его, думаю, потому, что был в истерике. Раньше сам преступников ловил, теперь впервые, наверное, попробовал стать таковым. Но хладнокровия не хватило.

— Ладно, Тим Сергеич. Данные биллинга подтверждают присутствие Свекольникова на месте преступления в момент убийства. Плюс-минус три метра от кухни. Это вполне допустимая погрешность. Я отправлю данные биллинга в следственный комитет и в управление собственной безопасности ФСБ. Где Свекольников сейчас?

— Там же, в деревне, где его задержали. У участкового.

— Хорошо. Ты отработал на «отлично». Но не забывай, что раскрытие убийства Нифонтовой никак не снимает с тебя главной задачи — найти того негодяя, который устраивал взрывы.

— Я помню, товарищ полковник. И работаю.

ГЛАВА 13

Я убрал смартфон, ненадолго задумался, потом посмотрел на старшего лейтенанта. Сейчас его нос притих и замер так, словно ожидал чего-то сугубо важного.

— А как вы определяете, был поджог или нет? — спросил я.

— Мы ищем следы углеводородов. Они всегда используются при поджоге. Бензин, керосин, спирт, качественный самогон или что-то подобное. Но найти таковые бывает крайне трудно. Сделать это удается довольно редко. Как правило, мы начинаем искать остатки канистры. Для большого поджога, чтобы человек не успел из пламени выбраться, литровой банки бензина не хватит. Там целая канистра необходима. Бензин требуется разлить по большой площади. Чаще всего поджигатели считают, что огонь все уничтожит. Но все же иногда мы находим следы. Если канистра была, скажем, металлическая. Поджигатель почти никогда не уносит ее далеко. Если он сделает это до начала пожара, то жертва может проснуться от запаха бензина. А когда подожжет, тогда уже не до того становится, чтобы канистру прятать.

Самому бы спастись. Поэтому канистра обычно бросается на месте. Преступники предпочитают пользоваться пластиковыми канистрами. Они, в отличие от металлических, почти полностью сгорают в пламени. Здесь многое зависит от везения поджигателя. В последнее время они заметно поумнели. За прошлый год было три аналогичных поджога. В пластиковую канистру вставляются петарды или ракеты для салюта. Они обычно имеют шнуры. Те поджигаются. Преступник успевает скрыться до начала большого пожара.

— Сейчас на пожарище кто-то работает?

Старший лейтенант повертел носом и ответил: