Месть в тротиловом эквиваленте

Капитан хотел заказать машину, но я предложил свою, не рискуя оставлять ее под присмотром ментов.

На ней мы и направились на окраину Истры. Капитан полиции служил проводником, поскольку я этот городишко вообще никогда не посещал и не был уверен в том, что его хорошо знает навигатор.

Пожар случился в квартале, застроенном шикарными особняками-коттеджами, возведенными на любой извращенный вкус. Видимо, в них имелись все удобства, присущие городским домам, плюс относительно свежий воздух и приусадебный участок, где можно редиску на закуску вырастить.

Почти все дома были каменными, отличались стандартной, бездарной и безвкусной архитектурой, изобиловали бессмысленными башенками. Деревянные строения здесь являлись редкостью, но все же имелись. Их ставили, видимо, любители всего натурального.

Я себя отношу к таким же людям. Мне дерево намного милее камня и пластика, которыми отделывают дома. Среди дерева мне, по крайней мере, дышится легче, чем среди камня. Это при том, что я умею адаптироваться к любой обстановке, в какой случается оказаться.

Мы неторопливо продвигались по поселку. На столбах перед некоторыми домами я заметил видеокамеры. Причем беспроводные, дорогие, что говорило о достатке хозяев.

— Записи с ближайших камер изъяли?

— Конечно, — сообщил мне капитан. — В первую очередь. За весь период, начиная с наступления темноты.

— Камеры инфракрасные?

— Здесь живут люди состоятельные, — подтвердил капитан мое мнение. — Они могут себе позволить такие камеры. При них стоят даже датчики движения. Пустую улицу камеры не снимают, срабатывают лишь тогда, когда там что-то или кто-то перемещается.

— «Порше», интересующий меня, там не мелькает?

— Не я смотрел. Мои опера. Я узнаю. Но сам сгоревший дом с тех камер не видно. Они не везде стоят. Если только машина мимо проехала, это будет зафиксировано. Опер, который с записями работал, сейчас, кажется, находится на пожарище. Если так, то я спрошу у него.

Мы подъехали к забору из профилированного стального листа, покореженному огнем, но все же не сгоревшему полностью. Дворовые ворота были напрочь выломаны. Скорее всего, их высадили пожарные, чтобы подъехать ближе к дому.

Особняк, от которого не осталось ничего, кроме высокого фундамента и нулевого цикла из кирпичной кладки, располагался в глубине двора. Сразу за воротами стояли два длинных сарая, делающих невозможным въезд во двор. Угол одного из них был снесен. Тоже, видимо, постарались пожарные. Они всегда беззастенчиво сносят то, что им мешает работать.

Тем не менее пожарная машина, видимо, проехать к самому пожару так и не смогла. Иначе она снесла бы весь сарай. Водитель попробовал, своротил угол и остановился. Пришлось пожарные рукава тянуть.

Я даже на маленьком «Сузуки Джимни» не рискнул заехать в этот двор. «Порше» здесь тем более было бы тесно.

Это обстоятельство дало новый ход моим мыслям.

Я высадил капитана районного уголовного розыска и позвонил рыжему участковому в деревню.

— Как дела, Василий?

— Сорок минут назад на вертолете прибыли сотрудники девятого управления и забрали с собой полковника.

— Документы все взяли?

— Да.

— Свекольников приезжал на «Порше»?

— На нем самом. Только за рулем солдат сидел.

— А документы на машину?..

— Были у полковника. Выписаны на Нифонтова Юрия Максимовича. Страховое свидетельство на предъявителя. Здесь никаких вопросов.

— Машина сейчас где?

— В райотдел перегнали. Из окна ее вижу. Солдата-водителя тоже в девятое управление увезли. Считают его свидетелем, хотя он вчера не ездил в деревню. В казарме спал.

— Ты в райотделе?

— Да. В своей службе.

— Снимок протектора сверили с колесом?

— Эксперт говорит — сто процентов сходства. Но на резине нет характерных порезов и повреждений, она новая. Значит, можно только гово-рить о ее марке, но не конкретизировать. Это не доказательство, потому что все такие «Порше» в одинаковую резину при продаже обуваются. Значит, такая улика отпадает. Суд ее даже рассматривать не будет.

— Что полковник говорит?.. Почему он пользуется чужой машиной?

— Мол, зятю приткнуть ее было негде. Полковник договорился с гаражом ФСБ. Оставить такую машину даже на платной стоянке рискованно. По закону выходит, что владельцы парковки за сохранность машины не отвечают. Зять позволил ему своей машиной пользоваться. Услуга за услугу. Сам он еще только-только права получил. Недели не прошло. А номера на тачку не успел оформить.

— Понятно. Я сейчас звоню как раз с того места, где дом Нифонтова стоял. Здесь и правда поставить машину было негде. Извини, Вася, меня зовут. Что-то там срочное. Руками машут.

Я не обманывал сельского участкового Василия. Капитан уголовного розыска, обменявшись несколькими словами с носатым старшим лейтенантом, замахал мне рукой.

Николаев стоял неподалеку от них и тоже поднял руку. Рядом с Сергеем Ивановичем сидели четыре мелкие собаки. По породе — чистокровные дворяне.

Я подошел. Памятуя, что Николаев раньше работал с овчарками, которые не всегда и не всем позволяли к нему приблизиться, я проявил сдержанность и при дворняжках, только руку приветливо пожал, но обниматься не полез.