Месть волчицы

— Если нас, конечно примут, — рассудительно замечает Соня.

— А чего ж не принять, — обиженно гудит Барсук. — Кого им еще учить, если не нас…

Вино в кувшине между тем подходит к концу, вот и дно показалось… Зингарец. вопросительным взглядом окидывает приятелей:

— Закажем еще?

— Да нет, допьем это, да и хватит, пожалуй. Не люблю пить на голодный желудок.

— За чем же дело стало? — Барсук, довольный, хлопает себя по ляжкам, — Пойдем, перекусим где-нибудь все вместе. А потом можно за город выбраться: ножи покидаем, заодно и сравним, чьи лучше. Я все равно считаю, что краше немедийских не сыскать, хоть полмира обойди!

— А что, здравая мысль, — оживляется зингарец и спешно допивает вино — Ты как, Рысь?

— Я? — Соня не сразу понимает, что обращаются именно к ней, затем вспоминает о своей новой кличке. — Да, почему бы и нет? Знаете какое-нибудь местечко поблизости, где можно поесть?

— А то как же, — хором отзываются те. Бритунец сцеживает к себе в кружку последние капли вина.

— Сейчас допью, да и двинемся помаленьку.

Расплатившись с тавернщиком, лицо которого не проясняется даже при виде полновесных серебряных монет, все трое направляются к выходу.

— Я так понимаю, что до самого дня равноденствия сюда возвращаться не след, — отмечает в дверях зингарец. — Вино тут, может, неплохое, но уж больно кривая морда у хозяина. Пьешь, того и гляди поперхнешься…

— А что в равноденствие-то? — интересуется Соня, когда дверь за ними закрывается с протяжным скрипом. — Кто-то должен придти сюда за нами?

— Вроде того, — Барсук жмет покатыми плечами. Здесь на улице он кажется еще здоровее, чем в помещении. Выше Сони на добрых полторы головы, хотя она отнюдь не мнит себя малышкой…

— Да никто толком не знает. Все эти… — Игла пренебрежительно машет рукой в сторону таверны, имея в виду тех солдат удачи, что продолжают пьянствовать в зале, — знают не больше нашего. Точно так же явились сюда, по наводке случайных знакомых. А если кто и в курсе, то остальным не говорит. Так что внешне, по крайнем мере, мы все в равном положении, в дыму и неведении…

На Сонин вкус, странностей в Коршене набирается уже больше, чем достаточно, и она собирается отпустить по этому поводу пару язвительных замечаний… но громкий резкий голос из-за спины мешает ей разразиться насмешливой тирадой.

— Стоять на месте. Руки опустить, и чтоб я видел.

Все трое оборачиваются и оказываются лицом к лицу с пятеркой вооруженных до зубов стражников. Один из них, в медном шлеме, украшенном пышным султаном из конского волоса, выступает вперед.

— Известно ли вам, что вы нарушили княжеский указ, чужеземцы, — произносит он напыщенным тоном, и черные усы его вскидываются, подобно двум маленьким пикам.

— Какой еще указ? — негодующе рычит бритунец, и Игла поспешно кладет приятелю руку на плечо, чтобы не дать ему кинуться в драку.

— Прошу простить нас, месьоры, — спешит он вмешаться. — Мы новички в вашем городе и не знаем законов. Если мы что-то нарушили, то только по неведению, а не по злому умыслу. Скажите, что мы сделали не так, и клянусь вам…

— Ты мне зубы не заговаривай, — бросает пренебрежительно стражник. — Один раз по неведению еще можно, но три — это слишком. Или вы не знаете, как наказывают в Коршене на третий раз?

У Сони все холодеет внутри, и сердце гулко ухает в желудок. Третий раз… Об этом ей говорил тот юркий маленький негодяй, что завел ее к таверне «Равноденствие». Но как такое возможно?..

— Месьоры, здесь несомненно какое-то недоразумение, — она примиряюще встает между странниками и своими новыми приятелями. — Что касается меня, то я лишь вчера вечером приехала в Коршен и еще не успела познакомиться с доблестными стражами порядка вашего города. Что же касается моих спутников, хоть мы знакомы не очень долго, но могу поручиться, что они…

— Женщина, — с выражением бесконечной усталости и презрения перебивает ее стражник. Пятеро его товарищей угрожающе надвигаются на наемников, не выпуская из рук обнаженные мечи. — Не твое ли имя Рыжая Соня?..

— Да это я, но как…

Стражник отмахивается и обращается теперь к двоим мужчинам.

— А вы, Мергольд из рода Фаринта и Гоццо Маньеру?

— Да, — отзываются те хором, И на лицах их полная и совершеннейшая растерянность.

— Так вот, взгляните и посмейте еще утверждать после этого, что вы не получали предупреждений!

По знаку старшего, один из стражников принимается рыться в кошеле на поясе и достает уже однажды виденную Соней медную табличку с закрепленными на ней пергаментными листами. Впрочем, табличка, разумеется, не та же самая, однако очень похожая, — такая, должно быть, есть у каждого стражника.

— Ну-ка, ну-ка… — старший водит заскорузлым пальцем по густо исписанному листу. Он тычет под нос Соне табличку, и та с изумлением видит там собственное имя и, приглядевшись, разбирает небрежно нацарапанную, надпись: «Получила первое предупреждение о недопустимости ходить в городе по трое с оружием».