Месть железного дворфа (ЛП)

Что если отец готов был отдать её Равелю или любому другому благородному темному эльфу из Дома До’Урден, пожертвовав дочерью во имя того, чтобы лучше обезопасить свое положение в доме? Он был Баррисон Дель’Армго, в конце концов. Из семьи, являвшейся непримиримым соперником Домам Бэнр и Ксорларрин. В доме До’Урден, с Тияго, Сарибель и Равелем под рукой, он был крайне уязвим.

Все эти мысли снова завертелись вокруг девушки. Равель взял её не для того, чтобы скоротать время или утолить иные плотские желания. По крайней мере, не в первую очередь. Он использовал её, чтобы проверить лояльность Тос’уна.

Отец предупреждал её об испытаниях, с которыми им придется столкнуться — конечно, не такими особенными, как это, но все же, он рассказал дочери, что пути дроу не слишком напоминают пути лесных эльфов. В Сверкающем Лесу чувства и сексуальность всегда были великим даром. Его часто разделяли, но никогда не брали насильно. Не принуждали.

На несколько мгновений Доум’виль почувствовала, что тонет. Тяжесть всех совершенных ею поступков опустилась на неё, словно кожистые крылья Араутатора. Она поднесла руки к глазам, ожидая увидеть, как они окрасятся кровью Тиерфлина. Она хотела, чтобы рядом была её мать. И чуть не выкрикнула имя Синафейн.

Чуть. Момент был мимолетен, и голос, обещающий великие перспективы, позвал её из темноты.

Доум’виль выкатилась из кровати и направилась через комнату, шлепая босыми ногами к стулу, стоявшему у окна. К портупее, лежавшей на стуле.

К перспективам для своего разумного меча.

— Ты становишься нетерпеливым, — сказал Араутатор Тиаго несколько дней спустя.

Пара нашла еще одну пещеру, глубокую расщелину, уводящую далеко вглубь горы, известной как Форспик. Она казалась достаточно непримечательной, лишь трещиной в горах, но острое обоняние Араутатора помогло ему учуять запах дыма, выходящего изнутри. И вот, дракон уже отрывал камни друг от друга, а Тиаго проник внутрь и обнаружил скрытый дымоход.

Дроу не стал спорить с драконом.

— Никакого движения? — снова спросил он.

— Горы молчат, — подтвердил дракон.

— Запечатай дымоход, — велел Тиаго своему богоподобному скакуну и быстро отступил.

Араутатор оглядел камень, оценивая его целостность — или, в нынешних условиях, наличие трещин.

— Залезь на спину, юный Бэнр, — сказал он, опускаясь и поворачиваясь так, чтобы Тиаго мог забраться в седло.

Как только Тиаго уселся, Араутатор изо всех сил дохнул в расщелину. Смертоносный холодный туман запечатал верх дымохода коркой льда. Приняв во внимание тепло очага, поднимавшееся снизу, лед не продержится долго, но ящер знал это. Поэтому налетел на гору, разрывая когтями камень и размахивая крыльями, чтобы столкнуть вниз валуны. Дракон запрыгнул на вершину груды щебня, которая некогда была расщелиной между двумя камнями, чтобы утрамбовать свое творение.

Пусть дворфы задыхаются в клубах собственного дыма!

— Отличная работа, друг мой, — поздравил Тиаго, когда зверь закончил.

— Ты отлично знаешь, что у них сотни отверстий вокруг горы, — ответил дракон. — Наши усилия причинят им некоторые неудобства, но ты не выкуришь их таким образом.

Тиаго кивнул. Он знал. Со спины дракона он посмотрел вниз, на горные тропы, на чернеющий лагерь гоблинов и орков, на линию гигантов с их боевыми машинами, стоявшими на вершине Долины Хранителя.

— Полетели в Сандабар, — предложил он ящеру.

— В Хартаск, ты имел в виду, — ответил дракон, лукаво глядя на дроу. Оба они знали, что это имя было предложено лишь для того, чтобы ублажить лидера тупых орков.

Несмотря на опасения, что дворфы переживут его, Тиаго рассмеялся.

Дракон полетел прочь, распростертыми крыльями ловя восходящие потоки воздуха. Они двигались на восток. Пришло время уговорить полководца.

ГЛАВА 2. ГЛУБИННАЯ БИТВА

Грязные маленькие пальцы медленно крались через стол к тарелке с мясом угря — четвертое такое “похождение” для руки гоблина-карманника.

Вор бросил внимательный взгляд из стороны в сторону. Во время третьей вылазки его заметили, поэтому теперь гоблин старался быть более осмотрительным.

А может быть он просто устал от всего этого.

Воришка успел отпрянуть как раз вовремя — на стол грохнулся тесак, который запросто мог оставить гоблина без руки. Он отступил на шаг, рассматривая орка-мясника, неповоротливого и уродливого. Грудь монстра резко вздымалась. Он задыхался от ярости.

— Один! — прорычал он на маленького гоблина. — Ты получаешь только один! Может, мне положить на эту тарелку твою руку, а?

Остальные приблизились, без сомнения надеясь, что в скором времени смогут принять участие в расчленении гоблина, а ведь это считается одним из лучших орочьих развлечений для служивших в этих неприветливых туннелях Подземья.

— Я съел один, — ответил гоблин.

— И попытался украсть еще!

— Я должен кормить своего питомца! — пояснил вор.

Это заставило орка замолчать и с любопытством взглянуть на воришку.

— Он много ест, — сказал гоблин, преувеличено кивая и шлепая огромными губами. — Так что я взял второй, третий и четвертый кусок тоже! И украл бы пятый, если бы твой тесак не стукнул по столу.