Месть женщины, или История одного предательства

В салоне самолете я сидела рядом всё с той же журналисткой, которая при любом удобном случае включала диктофон и задавала свои дурацкие вопросы. Она оставила меня в покое, когда я притворилась, будто сплю.

Где-то там, в моей памяти, осталась сказочная Венеция и Степан, попросивший меня родить ему ребенка. Признаться честно, в моей жизни он был единственным мужчиной, который обратился ко мне с такой просьбой. Да и это произошло тогда, когда родить, при всем желании, я бы уже не смогла. А может быть, меня никто не просил рожать, потому что я долгие годы прожила с бесплодным Стасом и в моей жизни практически не было других мужчин…

А еще я постоянно вспоминала день, когда убили Степана. Уходя из дома, я попыталась его поцеловать, но он закашлял, слегка отстранился и сказал, что боится меня заразить. Он был бледен, слаб, и ему явно не нравилось то, что я вижу его в таком состоянии. Я подумала о том, что если бы я не поддалась уговорам Степана и осталась дома, то меня бы ждала точно такая же участь, как и его. Во дворе дома лежало бы не одно мертвое тело, а два…

Мне почему-то вспомнилось, как Степан попросил меня, чтобы я прекратила общаться с Татьяной, резко исчезла из ее жизни, перестала заходить к ней в магазин и поменяла номер телефона. Значит, он уже что-то чувствовал… Значит, он уже чего-то ждал…

Казалось бы, он уехал из Москвы, порвал с прошлым, но прошлое не порвало с ним и пыталось его найти. И нашло… Даже в маленьком итальянском городке, где, казалось бы, отыскать Степана было невозможно. Оно нашло его с чужой внешностью, чужим именем и чужими документами. Господи, как же сильно оно его искало…

Самолет нес меня в Москву, в которой ждала неизвестность.

А где-то там осталась Италия, одна из самых интересных стран мира. С этой страной меня познакомил Степан. Мне был близок неповторимый колорит Италии. Все, что у меня осталось на память об Италии, – так это оригинальная шляпка из итальянской соломки, пейзаж работы уличного художника и бутылка вина четырнадцатого века.

Так и не съездили мы со Степаном еще раз в Венецию, но теперь уже на карнавал. А мы ведь так мечтали слиться с яркой и веселой толпой романтически настроенных туристов, посмотреть представления в стиле комедии дель арте и порадоваться дождю из конфетти. Так и не довелось нам увидеть, как на улицу выходят тысячи Арлекинов, Панталоне и Пьеро, проследовать за их пестрым шествием от дворца Святого Петра до площади Святого Марка, где сжигается символическое чучело и начинаются зажигательные танцы.

Но я дала себе слово: как бы ни сложилась моя судьба, обязательно приехать в Венецию и посмотреть на этот карнавал за нас двоих. За себя и за Степана…

Степан позволил мне вкусить итальянскую жизнь в полном объеме. Я даже заговорила на итальянском языке и старалась практиковать его везде, где только можно: в магазинах, ресторанах, кафе, музеях, да и просто на улице. Меня очень тронули итальянцы. Приветливый, отзывчивый и необыкновенно дружелюбный народ. Они с радостью ответят на любой вопрос и всегда протянут руку помощи.

Где-то там, далеко, осталась Италия с ее живописной природой, великой историей, оригинальной кухней. Со всеми этими макаронами, спагетти, равиоли, тертым сыром пармезан, другими вкусностями и великолепными итальянскими винами различных сортов. Где-то там осталась могила Степана…

Я летела в Москву и верила, что я еще обязательно вернусь в многообразную, роскошную, но достаточно скромную страну, которая славится своей любовью к прекрасному, шумными торжествами и праздниками. Эта страна, в которую всегда хочется возвращаться…

– Надя, а вы не хотите ответить буквально на несколько вопросов? – Журналистка снова включила диктофон.

– Пожалуйста, хватит вопросов.

– Поймите, это моя работа.

– А вы хоть немного поймите меня.

– Расскажите о характере Омута.

– У него был прекрасный характер.

– Вы хотите сказать, что встретили идеального мужчину?

– Идеальных мужчин не бывает, но в Степане меня все устраивало.

– Он вам хоть раз угрожал?

– Нет, – категорично ответила я.

– Может быть, он грубо с вами обращался?

– Я же сказала, что нет.

– А может, он был жесток в сексе? Вы не наблюдали в нем каких-нибудь извращений?

– У нас были прекрасные и гармоничные отношения.

– А вы не могли бы дать мне несколько ваших совместных фотографий?

– Нет. Мы редко фотографировались.

– Но хоть одну фотографию?

– Нет. Это наш личный архив.

– Неужели в вашей совместной жизни все было настолько безоблачно? Имелось ли в вашем доме оружие?

Я отвела от себя руку журналистки и процедила сквозь зубы:

– Если ты сейчас от меня не отвалишь, я нажму в самолете стоп-кран и сойду. Если бы ты знала, как меня уже достала…

– Надя, я оценила ваше чувство юмора, – нервно улыбнулась девушка. – Теперь я вижу, что вы не такая белая и пушистая, как стараетесь казаться. Вы с Омутом два сапога пара.

– А я никогда и не сомневалась в том, что мы два сапога пара.

Видимо, журналистка поняла, что из меня больше не вытянешь даже слова и, спрятав свой диктофон, взяла журнал и демонстративно отвернулась от меня.