Месть женщины

Лючия переступила правой ногой через бедро лежащего, примерилась и с размаху опустилась на корточки, ощутив вместе с болью умопомрачительное отчаяние восторга.

В следующий раз Франческо привез длинное ожерелье из крупного розового жемчуга и золотые серьги в виде полураскрытой раковины, из которой выглядывали три жемчужины. Маша пришла в восторг, и в тот вечер они даже немного потанцевали.

— Франческо, это было чудесно, — сказала она, когда такси остановилось возле отеля и он крепко сжал ее руку, помогая выйти. — Ты избалуешь меня своими королевскими дарами.

Он обнял ее и поцеловал в душистый висок.

— Я люблю тебя, Мария. Больше жизни.

Он почувствовал, как поникли ее плечи.

— Не надо, Франческо, прошу тебя. А то я расплачусь, — прошептала она и добавила, повернув к нему голову, но по своему обыкновению глядя куда-то мимо него: — Я видела нехороший сон. Прошу тебя, будь осторожен.

— Может, ты меня поцелуешь? — спросил он, слегка сжимая ее хрупкие плечи. — Мне кажется, мы бы могли начать все сначала. Наш остров ждет нас. Я бы очень хотел снова там побывать.

— Ты сентиментален, Франческо.

Маша едва заметно улыбнулась.

— Это плохо?

— Хорошо, но… — Она осторожно высвободилась из его объятий. — Понимаешь, наше прошлое нам с тобой уже не принадлежит. Оно… Да, его растащили на части другие люди, с которыми мы… имели близкие отношения. Никто не виноват в этом, Франческо.

Она покачала головой и снова попыталась улыбнуться. Получилась жалкая гримаса.

— Нет, это я во всем виноват. Но я думал, что еще можно что-то поправить. Только не говори «нет», прошу тебя.

Он проводил ее до двери комнаты и поцеловал на прощание руку.

Она захлопнула дверь и, не раздеваясь, забралась с головой под одеяло.

Впереди был сплошной мрак.

Франческо успел выпить всего рюмку водки, когда перед ним возник Стефано. Он был по обыкновению приветлив и немного навеселе.

— Гуляешь в одиночестве, капитан? А где твоя принцесса?

Франческо неопределенно хмыкнул и заказал бармену две двойные порции водки.

— Ага, ей нравятся бриллианты и жемчуга, но того, кто их подносит, она не желает пускать в свою теплую уютную постельку. Я угадал, капитан?

Франческо молча кивнул.

— Или она набивает себе цену, или же эта женщина попросту фригидна. Не горюй, приятель, — Париж полон красивых женщин, которые за гораздо меньшую плату согласны не только раздвинуть ноги, а еще завести нашего брата так, как не умеет заводить самая любимая жена. Махнем к ним? — Стефано подмигнул Франческо и залпом выпил водку. — Даже кинжал ржавеет и приходит в полную негодность, если его долго держать в ножнах. Воздержание полезно только монахам — они от этого становятся еще глупее. У меня есть грандиозная идея.

Он наклонился и что-то прошептал Франческо на ухо.

Тот вздрогнул и энергично замотал головой.

— Не пробовал? Ну, брат, ты здорово отстал от жизни.

Он снова что-то шепнул на ухо.

— Черт, а это… Разве это возможно?

Стефано весело рассмеялся.

— Ну, теперь я убедился в том, что твоя длинноногая принцесса ровным счетом ничего не понимает в сексе. Но я тебя понимаю — мы обожаем иметь чистых невинных жен и развратных любовниц. Так что вперед?

— Я никуда не пойду, — не поддавался Франческо.

— Ну да, напьешься в одиночестве и завалишься спать. А потом в один прекрасный день обнаружишь, что стал импотентом, и бросишься с моста или заглотнешь пузырек снотворных таблеток. Что может быть позорней для настоящего мужчины, чем импотенция, в особенности если он не просто итальянец, а еще и сицилиец?

И Стефано схватил Франческо за гениталии.

— Понимаешь, я не могу ей изменить, — тихо сказал он. — Не могу. Пока я на что-то надеюсь…

— Изменить? А разве я сказал тебе, что ты должен изменить своей длинноногой сирене? — Стефано изобразил изумление. — Бардаки существуют не для того, чтобы мужья изменяли женам, а чтобы они им не изменяли. Понимаешь, когда у наших жен дурное настроение или они попросту хотят нас за что-то проучить, мы должны найти дырку, в которую можно вылить сперму, чтобы она не закипела и не обожгла нутро. А ты толкуешь о какой-то измене.

— И все равно я не смогу пойти с тобой, — сказал Франческо, но уже не так уверенно.

— Очень жаль. — Стефано притворно вздохнул. — Я думал, ты настоящий друг. Что ж, bambino[33]. Не забудь, когда будешь ложиться спать, вынуть изо рта соску.

Он не спеша поднялся.

— Постой, — вдруг сказал Франческо и, выпив залпом водку, бросил на стойку деньги. — Я провожу тебя. Мне сегодня очень одиноко…

Прозрачные сумерки светились огнями реклам и витринами магазинов. Среди прохожих значительно преобладали мужчины. Большинство из них были иностранцами.

Стефано велел шоферу остановиться возле темных стеклянных дверей, вокруг которых пульсировали малиновые и зеленые огоньки. Едва они приблизились, как двери раздвинулись на обе стороны, пропуская их вовнутрь. Вспыхнул яркий свет. Франческо увидел двух обнаженных девиц, сидевших на низком диванчике в соблазнительных балетных позах. Они зашевелились, раздвинули и подняли ноги. И тут Франческо понял, что это манекены.

— Фу ты, черт, а я подумал…