Места здесь тихие

— Изначально клуб его, Лера соучредитель, — напомнил Гуров, — однако, по утверждению Радаева, Валерия мало того что попрала мужнину честь, еще и забрала все документы, электронную подпись, а до того перевела обманным образом со счетов клуба «Метеор» два миллиона триста семьдесят три тысячи.

— И что, пропали денежки? — тотчас спросил генерал. — Когда? Сведения в производстве есть?

— Тут не все просто. Ребята запросов в банк не делали, потому что никто не заявлял о пропаже этих денег. О них упомянуто в определении арбитража, после иска Радаева…

— Все-все, вот в этом ключе и работайте, — нетерпеливо прервал Орлов, — побоку эту вашу писанину…

Он с отвращением отодвинул от себя бумагу с «планом».

— Только запомните: вся эта милая семейная история — тайные любовники, дамские телефоны за розетками да засушенные розы в дневниках — все это меня бы устроило, если бы не пропажа еще двух женщин в этом же районе.

— И останки, — влез с уточнениями Крячко, — по данным картотеки…

— Ну вот и отлично. Видите, сами знаете, что делать. Так что решаем так: принимаете дело Паскевич и в этой связи уточняете обстоятельства и по другим. Если обнаружатся некриминальные обстоятельства — бегство от кредиторов или хождение за три моря в поисках истины, — тем лучше.

— Но ведь группа работала, — напомнил Станислав.

— И это очень хорошо. Пройдетесь рукой мастера, свежим и опытным глазом.

— Но…

Орлов прервал:

— И имейте в виду. Дело на контроле, и никто не знает, когда общественность снова вспомнит, кто такая Паскевич.

Глава 17

— Я думаю, правильно мы с тобой не заикались обо всех этих местах силы, — заметил Крячко, когда они вышли из кабинета. — Иначе послали бы нас с тобой к черту в пекло, а то и подальше.

— Согласен. А тут и без этого чертовщины предостаточно, — согласился Лев Иванович. — Так, переходя по аналогии, кто же все-таки за старшего на турбазе? Ты запрос оформлял?

— Нет, — колко отозвался Крячко. — А ты?

— Справедливо отбрито, — помолчав, признал Гуров. — Обедать пойдем?

— Пойдем, — согласился коллега, — я испытываю недостойное чувство голода, голова не работает, а руки чешутся кое-кому уши надрать.

— Потребности они на то и есть, чтобы их удовлетворять. К тому же есть у меня неплохая кандидатура, и поблизости. И как раз рукой подать.

Пройдя в бюро пропусков, Станислав аккуратно вытащил из-за стола дежурного, отвел, перехватив за локоть, и задушевно, вполголоса спросил:

— А поведайте мне, дорогой товарищ, на каком основании ты оформил пропуск на проход в помещение Радаева Сан Саныча? Что за анархия и беспорядки?

Расчет оправдался: это был именно тот дежурный. Молодой, очевидно, из новеньких, удивился вполне искренне.

— Как же, разве не вы его сами вызывали?

— Неплохо эдак изобразил, — признал Гуров. — Сами же оформили, сами же забыли и теперь у тебя для освежения памяти спрашиваем.

— Ну… он сказал, что ему назначено, звонил вам, а вы не отвечали.

— Вот врун-то, — искренне восхитился Лев Иванович. — Ну а ты?

— Я и впустил. У него для вас какая-то информация была.

— Отличные у нас постовые, а? — подмигнул Крячко. — А сам-то как, перехватил автограф?

И снова сработал заход, дежурный разулыбался:

— Ну а как же, такая честь! Я, товарищ полковник, может, и не по инструкции, — попытался он объясниться, — только сами посудите: он все-таки наш, на Родину еле вырвался из вражеских застенков, в семье беда, а тут снова полицейщина и препоны…

— Погоди, погоди, — остановил Станислав, — ты что плетешь, какие застенки?

— Как же, он же еле ноги унес из этой Америки, — охотно просветил старших дежурный, — там такой рок-н-ролл!

«Ну, в этой сфере Радаев против истины не погрешил, — отметил Лев Иванович, выслушав еще раз уже знакомую историю, — да и зачем врать-то ему, ведь в этой истории он герой. К тому же в эпоху полной открытости и онлайн-переводчиков любой товарищ с телефоном осведомлен о твоих делах лучше родной жены. Вот так послушаешь народ — и понимаешь, как все-таки глупо запираться в коконе. Надо хоть иногда новости читать, что ли…»

— Это по-нашему, — одобрил Станислав, выслушав историю про бегство в Москву через в Канаду и Стамбул. — Пострадал человек, можно сказать, за политическое, за традиционные ценности.

Он в шутку обозначил подзатыльник:

— Только больше не делай так, лады?

Когда они вышли на свежий воздух, отправляясь в ближайший общепит, Станислав признал, что теперь можно и делами заняться.

И, сделав заказ подоспевшему официанту, достал телефон:

— Саша, здравствуй, дорогой. Как с Адамяном, пригодилось? Саша, надо пробить кое-что по Росреестру, и побыстрее, и чтобы по возможности без шума… спасибо. Ждем.

Гуров только крякнул. «Вот, а Мария меня иждивенцем называет. Хотя, говорят, паразитов на земле большинство, чуть ли не восемьдесят процентов».

— Давай теперь без дураков и начальства, — предложил Станислав. Махнув рукой на середину рабочего дня, заказал себе стакан светлого. — Что думаешь обо всем этом?

— Честно? Вообще не думаю. — Гуров, поколебавшись, заказал и себе. — Поехали посмотрим, что там. По совести говоря, уверен, что ни черта там не найдем.