Места здесь тихие

— Да. Правда, все кончилось после первой же игры, символическое вбрасывание в которой провел владелец клуба «Метеор», он же капитан клуба Национальной хоккейной лиги «Нью-Йорк саккерс» Александр Радаев.

— И что? — после паузы поинтересовался Гуров.

— Ничего. Кроме того, что игра состоялась двадцатого ноября, на «ВТБ-Арене».

Гуров сообразил не сразу, а сообразив, ошеломленно переспросил:

— В Москве? Ай да Профессор Сан Саныч, честный, искренний, открытый человек. Если и врет, то сам и попадается… как же понимать все это?

Станислав саркастически хмыкнул:

— Так и понимай. Он, оказывается, был в Москве минимум за день до пропажи жены.

— Как же оставили без внимания?

— Он сказал: мамой клянусь; как не поверить Такому-то Человеку? — саркастически хмыкнул Крячко. — Зуб даю, что млели так же, как и наш дежурный: это же Сан Саныч! Радаев! Профессор! Гордость наша, корова неприкасаемая, агнец непорочный. Прыгают вокруг с бубнами, а надо брать эту шкуру; помяни мое слово: его работа, а остальное — фиглярство и имитация.

— Станислав Васильевич, погоди, — призвал к порядку Гуров, — что ты как ребенок, беги-хватай. Ну выхватишь ты его, как цапля лягушку, а если Орлов прав, если его подозрения — не старческая паранойя, тогда пусть и выцепим одного, а гнойник останется и сам не рассосется.

— Да прав ты, прав, как всегда, — угрюмо отмахнулся Крячко. — Давай по-твоему.

Он поскреб уже зарастающий подбородок:

— В конце концов, куда он денется. Он под подпиской, все-таки не иголка, знаменитость, не побежит же в женском платье через село Шишиги в Монте-Карло. К тому же если не дурачок, то должен понимать, что за один лишь его статус мученика за традиционные ценности многое ему простят.

«Вот и отлично. Последнее дело — успокаивать разошедшегося Крячко, а так сам себя успокоит и устаканит», — подумал Гуров и напомнил:

— Пора на боковую. Завтра выдвигаемся пораньше, а то кто его знает, что там с ночевкой.

Станислав, допив бокал и окончательно успокоившись, выдвинул встречное предложение:

— Лучше так: поспим часика три-четыре… ты сколько бокалов употребил?

— Два.

— Вот, поспим часика три, а потом выдвинемся. Ты говоришь, там рыбалка, так и посидим… удочки есть у тебя?

— Найдутся.

— Ну вот и посидим до открытия этой турбазы, чего людей рано беспокоить.

Глава 19

С утра Станислав, свежий, бодрый и собранный, проследил, чтобы все рыболовные принадлежности были уложены в целости, и настоял на том, что за рулем поедет он.

— Прости, ты по городу ас, а на природе, уж извини, не доверяю тебе.

Улицы еще были по-ночному пусты, поэтому быстро добрались до кольцевой дороги и доехали до нужного шоссе. Было еще темно, навстречу тянулись вереницей трудолюбивые подмосквичи, а в сторону области машин не было, только служебные автобусы, набитые до отказа.

Километр сменял километр, небо постепенно светлело, но от елей, которые теснились к шоссе, на дорогу ложилась густая тень. Сразу за первой бетонкой резко прекратились элитные коттеджные поселки и складские комплексы.

— Вот теперь куда лучше. Негусто народу, — заметил Крячко. — Вроде бы до столицы рукой подать, а сплошные леса и поля. Красиво.

— Что ты там видишь-то, в темноте? Ты на дорогу смотри, — посоветовал Гуров, — а то первый попавшийся любопытный лось — и готово дело, с пенсией вопрос решен. Не нужна она станет.

— А ты за вывесками смотри, — огрызнулся водитель, — как бы не пролететь искомую яму…

Снова километры, обозначения различной степени красочности, таблички становились все менее и менее презентабельными, иные населенные пункты вообще таковых не имели, торчали только столбы, а сами обозначения без церемоний заворачивались вокруг на манер шарфов. Оставалось только гадать, кому не лень было этим заниматься.

— По километражу скоро должно быть, — снова подал голос Крячко, — глянь, что там по навигатору?

— Ничего, — отозвался Лев Иванович, — входим в зону спокойствия и отсутствия интернета. Сбавь скорость, будем по старинке бдить, приложив руки козырьком.

Несмотря на то что вроде бы пора уже нужному повороту быть, вокруг стеной стояли деревья, и ни одного ответвления.

— Едем, едем в далекие края… Лева, вот остановка, — подал голос Станислав. — Глянь, не она?

В свете фар блеснула белая табличка, на ней один-единственный номер «А30» и криво черным начертано: «Турбаза». Однако пришлось еще не менее полутора километров ползти вдоль обочины, разыскивая поворот. И он отыскался, причем самым нестандартным образом: елки внезапно расступились, и открылся форменный тоннель, наполненный густым молочным туманом.

— Поворачиваем? — зачем-то спросил Станислав.

— Ну а как же, — с таким же сомнением отозвался Гуров.

— Ни зги не видно, — снова непонятно с какой целью заметил Крячко.

— Ну а что делать, — сказал Лев Иванович, тоже неясно для чего.

И так понятно, что надо нырять в эту белесую плотную кашу, надеясь на осторожность, водительский опыт и противотуманные фонари.

— Снизить скорость и повысить внимание, — бормотал Станислав, делая то, что говорил, — знать бы еще, куда эта дорога направляется…

— Вперед.