Читаем Места полностью

1v| o2579 Народу красавец не нужен                Народу умелец не нужен                Ему правдолюбец не нужен                И дело не в месте, ни в масти                И дело не в чести, ни в части                Ни в памяти и ни в обличьи                Народу потребно величье1v| o2580 Народ не знает смерти — потому                Он есть лицо, но личность он не есть                Он потому необратим и весь                И целиком сдвигаем потому                И потому ему всегда пора                И он всегда пространство для речей                Он рассыпается на уровне: Зачем                И собирается на уровне: Ура1v| o2581 Народ он ведь не только пьет                Хоть это знают и немногие                Он трудится и он живет                Не как букашки многоногие                И за подвалами газет                Где пишется, что он работает                Читай, что он не только пьет                Но и действительно работает1v| o2582 Народ он делится на не народ                И на народ в буквальном смысле                Кто не народ — не то чтобы урод                Но он ублюдок в высшем смысле                А кто народ — не то чтобы народ                Но он народа выраженье                Что не укажешь точно — вот народ                Но скажешь точно: есть народ. И точка1v| o2583 Народ не глуп, но он и не умен                Он просто качеств сих не различает                Он знает написание имен                Никто как он сполна не величает                Но сам он ни за что не отвечает                Сполна, помимо знания имен                Он продолжает, но не начинает                Он знает смену дней, а не времен1v| o2584 Народ он любит свою землю                Ему чужая ни к чему                Он голосу исторьи внемлет                И слышен голос тот ему                Один не слышит — так другой                Услышит и ему расскажет                Так про любовь узнает каждый                И жизнь отдаст из нас любой1v| o2585 Народ с одной понятен стороны                С другой же стороны он непонятен                И все зависит от того, с какой зайдешь ты стороны                С той что понятен он, иль с той — что непонятен                А ты ему с любой понятен стороны                Или с любой ему ты непонятен                Ты окружен — и у тебя нет стороны                Чтоб ты понятен был, с другой же — непонятен1v| o2586. Народ по сути неопределяем                Тем боле если он — народы                Включая и чертей проказливых Европы                И ангелов пугающих Китая                Как жизнь тогда с народом соразмерить                Но ты им сам с рожденья соразмерен                И если будешь просто соразмерен                То и ему ответишь в полной мере1v| o2587 Мы на народной ниве таем                А сам народ? — чья нива сья                Ему всегда так не хватает                Объективации себя                И потому ему всегда                Враги нужны для этой цели                Так будем ж нужной панацеей                А против общего врага                И мы народом встанем целым1v| o2588 Иллюзия любой тотальной власти                В том, что она как будто однородна                На деле же — поделена на части                Как всяко порождение народно                А власть демократическа де-факто                Де-юре это дело понимает                Но пафоса единства (или как там?)                Ей для величья явно не хватает1v| o2589 История не учит никого                И потому вся жизнь — сплошное действо                Где ничего не значит ничего                И где без знака минуса злодейство                И где народ — единственный субстрат                Который — пыль и мельче нестираем                Где рад не рад, а все ж в итоге — рад                Что есть ступенька перед адом или раем1v| o2590 Всех возрастов прекрасное наличье —                Вот чем он удивителен народ                От профсоюзов и от школ в отличье                Он вечный возраст нам дает                И это удивительно, тем боле                Что наряду с народом есть и смерть                Но это точка зренья — и не боле                Но и не мене — ежели посметь1v| o2591 Большая, но объятная страна                Заселена зеленою природой                Смотрящейся то в небо, а то в воду                Странна она, ей Бог, странна она                Странна она, да не она одна                И горная безмозглая природа                Где кость одна, ни выходу ни входу                Она ведь тоже донельзя странна                Или другая скажем сторона                Столица скажем полная народу                Она ведь не равна тому народу                А может, я не прав — она равна                Да все одно — равна, да все — странна1v| o2592 Вот пани молодая лошадь                Стоит с товарищем конем                Он говорит ей: Пани, прошу                Давайте с вами в лес пройдем                Она не говорит: Товарищ                У нас не принят этот тон                И коли капельку ты варишь                То в свой СССР мотай                И эту рознь национальну                Я не приветствую как есть                Но все ж зерно рационально                В сопоставленьи этом есть
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги