Читаем Места полностью

1v| o2593 Но ежели начать считать                Тогда природа бесконечна                И вверх, и вниз — не сосчитать                И вправо, влево — бесконечно                Но ежли именем назвать                Тогда она уже конечна                И отделяется, конечно                От тайн, которых не назвать1v| o2594 Вот если опыт произвесть такой —                Природу приподнять и посмотреть, что есть под ней такого                Закон какой, потьма, провал какой                Или уменьшенная, но природа снова                И если новый опыт произвесть                И приподнять опять, что прежде нам уже открылось                И — домик вдруг, и ты сидишь в нем весь                И пишешь все, что выше сотворилось1v| o2595 Природы пространство кривое                В глаза таким входит оно                По сути пространство прямое                И тем превосходит оно                Иллюзия несовершенства —                Пространство и бездна — просвет                Но там где царит совершенство                Там — плоскость и глянцевый свет1v| o2596 Растение не должно называть                Антропоморфным словарем послушным                Ни смелым и ни гордым называть                Но только в терминах ему присущных                Тогда оно по мере наших сил                Не станет психиумом огородным                На этом поприще не выбиться б из сил                На аристократично-благородном1v| o2597 Морской воды просторный монолит                Он переходи в сушу постепенно                И небо так отдельно и степенно                Оно обоим противостоит                Меж ними птица, белка и медведь                На дерево взбирающийся тоже                И человек к земле стопой приложен                Но головою он на небе ведь1v| o2598 У моря греко-турко-византийский запах                И римско-русско-половецкий шум                Для Запада — Восток, а для Востока — Запад                И в общем — центор мира, вам скажу                И вертикаль увитая плющом, скажу                Внизу — Восток, а вверх — отсчет на Запад                Внизу — тяжелый зверовидный запах                Вверху прозрачный крыловидный шум1v| o2599 Необъяснимая природа                Стоит у собственного входа                И хочет выйти в эту ранку                То есть — вывернуться наизнанку                И я ей говорю: природа                Сиди в глуби своего входа                Ты к нам явишься нутряною                И неодетой стороною                Неузнаваемой, необычной                Слепою, влажной, необученной                Так что узнаешь ты при этом                Чем мы тебе на то ответим1v| o2600 И чайка военно-морская                И ворон военно-пехотный —                Вот пара супружеская                Великая и неохотная                Свидетели царства подземного                Радетели царства подземного                Любимцы солнца подземного                И нелюбимцы наземного1v| o2601 Жить ночью легче, скажем, как в воде                И потому все бабочки ночные                Телами больше, как зверье в воде                И потому все помыслы ночные                Телами словно бабочки ночные                И даже больше — как зверье в воде                Иль как дневные чудища в воде                Иль как на суше чудища ночные1v| o2602 Строил грек на голом месте                Византийц на месте грека                Турок, русский порознь, вместе                Здесь селили человека                А природа снова вечна                Что назойливей — не ясно:                Люд сменявшийся беспечно                Иль природы постоянство1v| o2603 Простых вещей, числа которым несть                Взаимовыгодная возбудимость                И в их соседстве радостном — свобода есть                Переосознанная вновь необходимость                Похоже смена как соседства на родство                И тесноты как на едино естество1v| o2604 Печальных кимерийских берегов                Неубывающая ценность                И греческа всеобщность берегов                Гор пропорциональна постепенность                И византийска сухость берегов                Растений нескрываемая ценность                Российско населенье берегов                И погруженья постепенность1v| o2605 Природа — буржуазный пережиток                Производительность на то что повышает                Но просто всё — рожь и пшено и жито —                Вредитель словно всё она сжигает                Беда-то в том, что темная природа                Отделена от государства скрытно                Но общество не будет монолитно                Пока оно не будет бесприродно1v| o2606 Природа меня уважает                До гроба меня провожает                Земля меня не обижает                Костей моих не обнажает                А раньше ведь обнажала                Земля меня так обижала                Природа не уважала                До гроба не провожала                Теперь-то ума… да уважит                До гроба прова… да проважит                Земля не оби… не обижит                Костей не обни… не обнижит
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги