Местное время – любовь

Мы с ней переписывались и все эти годы мечтали встретиться. Я даже деньги специально откладывала. Очень, вы знаете, очень я ждала этой встречи, переживала, представляла, как это все будет. А она с порога: «Пальто на тебе не то!» Я не понимаю, это время нас так меняет или все-таки заграница? Не строю иллюзий, я тоже изменилась. Тем более что семьей так и не обзавелась. Так и работаю в школе. Правда, уже не словесником. Знаете, начала подводить память. Как только это почувствовала, сразу решила, что не буду смешной, уволюсь. Теперь веду группу продленного дня. Но меня уважают коллеги и дети любят, их же не обманешь. А здесь – ну полное непонимание. И это с человеком, которого я считала самым близким. Все свои мысленные разговоры вела с ней. Как мне теперь жить? Образовалась пустота. Но, может, это и к лучшему… Нельзя жить иллюзиями.

– Ну а этот муж ее, Людвиг? Ему тоже ваше пальто не понравилось?

– Людвиг давно умер. Она вдова. Ой, это вообще отдельный разговор. Главным номером культурной программы было представление меня ее жениху. Правда, как оказалось, он про это не знал. Ну про то, что женихом является. Это были Галкины собственные домыслы. И вот перед ним-то она особо меня унизить пыталась: «Что ты так громко сахар в чашке мешаешь? Почему новую политику не поддерживаешь?» А у меня есть свои взгляды на политику. И я их менять не собираюсь. Про сахар, что ж, наверное, действительно громко. Я и внимания на это никогда не обращала. Только, знаете, Леве, это жениха так зовут, было как будто неловко. И он давай меня защищать: «Ну что ты, Галочка, твоя подруга такая милая». Расспрашивал меня, что там у нас да как. Все ему обо мне было интересно. Он тоже вдовец, из наших, бывших. Не мальчик, конечно, как и мы, но бодрый. И к нам, главное, после исторического знакомства зачастил. То есть его, в отличие от Галки, не испугало громкое размешивание сахара в чашке. Мне и невдомек. А Галка: «Это ты зачем приехала? Мою жизнь разрушать?» «Да что ты, что ты, – говорю. – Мне ничего не надо! Ты же знаешь, как я живу! И я своей жизнью довольна». А она после этого прямо озверела. Вы знаете, я прямо лишний раз и поесть-то боялась. Чувствовала, ей куска жалко.

Провожать меня Галка не поехала. Такси вызвала. Сказала мне: «Если что не так, не обессудь. Но больше не приезжай, разные мы с тобой». А в аэропорту смотрю – Лева стоит. «А я, – говорит, – вас проводить. Хотел адрес ваш взять. Вы не против, я бы вам написал?» И подарок мне протягивает – пряники немецкие и книжку. Приятно было, что и говорить. Галка-то ничего на прощание не подарила. Хотя я, естественно, с подарками к ней приехала. Теперь понимаю, что ни к чему ей мои подарки. А я старалась от души. Хотела ей приятное сделать, вместе молодость повспоминать. Ну вот опять я про нее…

О чем это я? Ах да, Лева. Спросил, не против ли я, если он мне напишет. «Отчего же, – говорю, – напишите». Потом Лева сказал: «Вы на Галю зла не держите. Человек она тяжелый и потому очень одинокий. Все окружение разогнала. А тут ведь и так выбор небольшой. С немцами не общаемся, они нас в свой круг толком не принимают. Только бывшие русские и остаются. Хочешь не хочешь, нравится не нравится, а словом-то с кем-нибудь иногда перемолвиться надо. Как жалко, что вы так далеко. Мне кажется, мы сразу с вами друг друга поняли бы. Ну почему не вы тогда за Людвига замуж вышли, а Галя?» А я ему в ответ: «И хорошо, что Галя, – мне было немного неловко от создавшейся ситуации, – а то стала бы такой, как она. Галка ведь раньше совсем другой была. А сейчас одна желчь». Возникло неловкое молчание. Я уж не знала, как и уйти. Вроде все сказано. «А вы действительно мне напишите, я обязательно отвечу», – добавила под конец.

Вот такая поездка в гости к старинной подруге! Так что хоть и разочарование ужасное, но и вот такое, можно сказать, романтическое знакомство на старости лет! Но Галка-то, Галка…

Есть такие женщины, про которых хочется сказать – славная. Не то чтобы красивая, лет сорока, полноватая, одета совершенно по-немецки: удобные брюки, рубашка, сверху пуловер. Тем не менее сразу понятно, что наша, русская. Она сидела у окна, внимательно следила за взлетом, периодически оглядывалась на меня и улыбалась. Видно было, что ей немного не по себе. Может быть, редко летает, а может, нервничала из-за предстоящей поездки. Она начала говорить практически сразу. Достала из-под ног большую черную сумку, нашла в ней бумажные платочки, высморкалась, тяжело вздохнула и начала свой рассказ: