Место битвы – Италия?!

Наконец-то свершилось! Благодаря божьему соизволению, всё образумилось и встало на свои места. Игорь вырвался из плена, но до Киева добираться ему еще очень далеко. Пройдя пограничную реку Малый Донец (Сан-Дона-ди-Пьяве), он плывёт уже на струге по горной реке Сава (т. е. Стугна, где погиб юный Ростислав), которая впадает в Дунай. Затем, миновав вдоль берега Черное море, плывёт вверх по Днепру и только потом въезжает в столицу на борзом, кологривом коне. Его появление в столице предвосхищает сладкоголосое пение болгарских девушек, чьи голоса вьются через Чёрное море до Киева. Они уже славили князя, когда он проплывал мимо них, их голоса обгоняют Игоря, оповещая всех русских людей радостной вестью о его долгожданном возвращении на Родину. И как Солнце днём освещает землю, так и Великий Князь Игорь своим появлением от края и до края освятил все Русские земли.

«ИГОРЬ ЕДЕТЪ ПО БОРИЧЕВУ КЪ СВЯТЕЙ БОГОРОДИЦИ ПИРОГОЩЕЙ. СТРАНЫ РАДИ, ГРАДИ ВЕСЕЛИ…, А ДРУЖИНЕ АМИНЬ».

Следует сказать несколько слов о церкви Пирогоща, которая была якобы заложена в Киеве в 1131 г. князем Мстиславом Владимировичем. Все выдумки о ней появились только после обнаружения рукописи «Слова». Позднее появились и другие инсинуации по поводу её строительства на «торговище» в центре Подола и освящения её в честь святой богородицы Пирогощи, икона которой была якобы привезена из Константинополя вместе с иконой «Владимирской богоматери». Расположена церковь была, по мнению некоторых историков, внизу на Подоле, по дороге из Киева к Вышгороду, ведущей к перевозу через Днепр у устья Десны, при следовании в Чернигов. Если рассматривать такой вариант как основной, то получается, что Игорь не въезжал торжественно в Киев, а непонятно почему уезжал из него в Чернигов(?). Возьму на себя смелость сказать, что всё это неправда. Со словом «Пирогоща» произошла такая же метаморфоза, что и со словом «Словутицю», впрочем, как и с «Софийским собором» в Полоцке, а Владимирскую икону присовокупили сюда для большей авторитетности, ведь по преданию она была написана самим евангелистом Лукой. Скорее всего, первоначально мусин-пушкинские переводчики не смогли правильно понять смысл этой фразы и перевели её одним словом – «Пирогоща». В данном случае надо учитывать, что в конце XVIII века сформировался целый пантеон «богородиц» и это понятие, первоначально относившееся к одной иконе, растворилось в десятках «богоматерей» по числу её чудотворных икон. Святые образы матери божьей стали своего рода «градохранительницами», небесными покровительницами большинства русских городов, отводившие от них различные напасти, такие как вражеские нашествия, чуму, неурожай и природные катаклизмы. В «Православном церковном календаре на 1916 год» были упомянуты уже 212 таких икон. Характерно, что лишь немногие из этих икон носят христианские названия, отражающие строго догматический взгляд на богородицу: «Слово плоть бысть», «Блаженное чрево», «Благовещение», «Всеблаженная» и т. д. Значительная же часть чудотворных богородичных икон названа в соответствии с языческим истолкованием места Богородицы в христианском культе: «Взыскание погибшей», «Вододательница», «Всех скорбящих радосте», «Животодательница», «Избавление от бед», «Неопалимая купина», «Скоропослушница», «Споручница грешных», «Целительница» и т. п. Вероятно, поэтому Бантыш-Каменский и Малиновский в процессе работы над переводом «Слова» посчитали, что в те далекие времена в честь этой святой могла быть освещена некая второстепенная церквушка, к которой и едет «малозначительный» новгород-северский князь Игорь, чтобы поблагодарить Богородицу «Пирогощу» за своё чудесное освобождение. К тому же надо учитывать, что Мусин-Пушкин переводил текст в узком кругу единомышленников, не вынося те или иные рабочие моменты и вопросы на всеобщее обсуждение.