Место боя

Странное чувство, словно кто-то смешал злость и нежность, охватило Джеймса. С одной стороны ему было приятно, что о нем хоть кто-то заботится, кому-то не безразлична его жизнь и судьба, но с другой стороны, мешали воспоминания. И дело было не в друзьях, — они по большей части не доставляли ни малейших хлопот, даже наоборот, но остальные, те, кто подпевал Артуру; те проклятые стервы, с которыми водилась постоянно Кетти; те, кто пользовались обычной доверчивостью и мягкостью Джеймса и не давали нормально жить — они были истинным проклятием для него все эти десять лет.

— Джеймс… — Таня уже не раз обращалась к нему, а он, погруженный в свои размышления, даже не заметил этого, с раскаянием понял юноша. Виновато улыбнувшись, он вопросительно посмотрел на нее.

— Джеймс, — он ощутил, как судорожно сжалась кисть на его плече. — Джеймс, пообещай мне, что ты будешь осторожным там. Пообещай, пожалуйста! «Вот они, настоящие друзья» — едва слышно прошептал Джеймс. Таню не особо волновало ее будущее, хотя и ей выпала не плохая судьба: должность космонавигатора Группы Разведки и Исследований была во все времена престижной. Нет, ее волновало то, что будет с ним, ее волновала его жизнь. Внезапно Джеймс почувствовал, что его глаза тоже предательски защипало, и тогда он согласно кивнул головой.

— Своей судьбы не избежать, — звучный голос рассек тишину. Обернувшись, Джеймс увидел Бентаре, который несколько минут прислушивался к их разговору. Рядом с ним стоял Линей, тепло улыбаясь юноше. Жестом остановив, готового вскочить с места Джеймса, ректор кивнул на пустующие места рядом с Николасом и Татьяной:

— Не возражаете, если мы присоединимся к вам?

— Ну конечно, — с готовностью ответил Николас, слегка пододвигаясь в сторону. Линей опустился рядом с Джеймсом, а Бентаре, обойдя стол, сел как раз напротив него, игнорируя любопытные взгляды окружающих.

— Значит, ты улетаешь сегодня? — словно он все это время участвовал в разговоре, а не подошел только что, произнес ректор, заказывая себе прохладительное.

— Да, сэр. Я говорил об этом Николасу и Татьяне — отлет «Корнаолиса» перенесли на сегодня, — он попытался непринужденно пожать плечами, но, пожалуй, жест вышел несколько скомканным. — Судя по всему, это мой последний обед на Земле.

Хмыкнув, Бентаре промолчал, зато к беседе подключился Линей:

— Ну и как ты себя чувствуешь, а? Наверно, готов взорвать любого килрача, что появится перед тобой? — и добродушно усмехнулся Татьяне, но глаза его пристально следили за лицом юноши. Несмотря на веселый тон, Джеймс понял, что проректор пытается скрыть внутреннюю тревогу за него и почувствовал себя польщенным от такого внимания.

— Сэр, я буду делать все, что будет в моих силах. Я не подведу вас…

— Дело не в этом, — сурово прервал его Линей. — Ты летишь туда не для того, чтобы защищать честь Академии, своей семьи или еще кого-то. Ты летишь для смертельной схватки с нашими врагами, которые, надо признать, не терпят неуважения к себе, — с мрачноватым юмором докончил он.

Услышав эти слова, Джеймс удивленно выпрямился, мельком бросив взгляд на Бентаре: вчерашний разговор об уважении к килрачам еще не успел выветриться из его памяти. Встретившись с ним глазами, ректор едва заметно усмехнулся, и обратился к Линею, рассеяно теребя свое воздушно-белое одеяние.

— Я пытался внушить ему это чувство, но, похоже, не особенно преуспел в этом. Впрочем, в мирных системах Конфедерации, к сожалению, бытует несколько отличная от этого мысль, и искоренить сей дух не просто.

— Ничего, Роджер, — вздохнул Линей, допивая свой стакан, — настоящий бой расставит все по своим местам. Килрачи, следует признать, жестокие и безжалостные бойцы — этого не отнять, но такова их природа, такими их сделала генная инженерия. Если бы не искусность килрачей в биоинженерии, преимущество во многих других технологиях — и мирных, и военных — и почти неисчерпаемые резервы живой силы — то их давным-давно разгромил бы Друм со своим Альянсом. Но еще нет союзной нам расы, обладавшей хоть половиной тех знаний, что и «коты», так что все это остается пока что лишь надеждой.

Отправив опустевший стакан в утилизатор, он встал и посмотрел сверху вниз на Джеймса.

— На своем веку я видел не одну битву и не одного воина. И хочу заметить, что ты далеко не худший вариант. Я надеюсь, что у тебя будет все в порядке! — прощаясь, он слегка кивнул головой в неопределенном направление и, повернувшись, пошел к выходу, ловко лавируя между полупустыми столами: столовая уже почти опустела.

— Я присоединяюсь к пожеланию Карла, — тихо сказал Бентаре. — Пусть удача сопутствует тебе.

И, повторив жест Линея, он пошел вслед за ним, не оглядываясь. Проводив его взглядом, троица переглянулась, и дружно подняли стаканы, молчаливо салютуя экс-адмиралу Роджеру Бентаре.